чего, служивый?..
– Девчонки… – глухо произнес капитан.
– А-а-а… – осклабился тот, – потрахаться захотелось, солдатик. Ясен перец. Короче, расценки знаешь?..
Валера отрицательно мотнул головой.
– Двадцать баксов – и выбирай любую. Соски что надо…
Он осекся, увидев изменившееся лицо «солдатика».
– Гниль ты! – прошипел сквозь зубы Подольский. – Писец вам всем…
– Че-о-о!.. – быковатый выпучил глаза. – Ах ты, гнида! Пацаны, мочи его…
Трое бойцов зоновского спецназа были не пальцем деланные, подготовку прошли соответствующую, но капитан уже вошел в боевой раж. В два счета расшвырял их как котят и, пока те не успели очухаться, выхватил пистолет и произвел три прицельных выстрела – по одному на каждого – все в голову, для верности.
Потом была военная прокуратура, трибунал, ИВС, этап и ментовская зона – исправительная колония для спецконтингента, где мотали срока так называемые б/с, или бээсники – бывшие сотрудники МВД, прокуратуры, судов, спецслужб…
То, что его определили именно в этот город, в эту колонию, Валера считал знаковым событием. Именно отсюда родом его бывший товарищ по оружию Петр Меркурьев… Эх, жаль нет теперь с ними Петра, а то бы навещал кореша… А так только родители за все время отсидки пару раз приезжали из Пензы, а чаще и не могут – сами уже престарелые да больные.
Жениться вот не успел – все воевал. А может, оно и к лучшему – не дело безотцовщину плодить. Детишки при отце-зэке, мотающем длительный срок, почти как сироты.
2
Давно ему война не снилась: ни первая – провальная ельцинская, ни вторая – путинская. Давно… А сегодня вдруг приснилась. Грохот артиллерии, свист снарядов и бумы дальних разрывов. Взрыв, еще один – погромче. И тут он проснулся.
Не сразу и понял, где он – в Чечне или… Нет, на зоне он, на ментовской. Уже пять лет, как тут. А в ушах все еще грохот стоит. Подольский резко сел на койке. Вокруг суета какая-то, зэки переговариваются:
– Слыхал, Проха?
– Ну, взрывы типа…
– Эй, Антип, как думаешь, где это?
– А ну, утухли, – зычный голос Батыра. – Ша, я сказал! Не слышно из-за вас ни хера…
Наступила тишина, которая буквально через полминуты была распорота треском автоматной очереди. Стреляли где-то рядом, возле промзоны. Донеслись крики и сразу несколько пистолетных выстрелов. И снова замолотил в чьих-то руках калаш – звуки выстрелов из автомата Калашникова не спутать ни с какими другими.
– Екарный бабай! – голос старшего стал сиплым, видно, и Батыр охренел от происходящего. – Слышь, братва, давай подъем, только тихо. Всем собраться и быть наготове.
Наготове к чему? – чуть не сорвалось с языка Валеры, но он вовремя язык прикусил. Он вообще в своей лагерной жизни старался не болтать лишнего, да и лишних телодвижений тоже не делать.
Как и все быстро вскочил, оделся и застыл в проходе между койками