улыбки.
– Ну, вот, – сказала Теза, спускаясь со ступеней и останавливаясь рядом с аббатом, чтобы окинуть взором дело своих рук. – Наверху все готово… Ну, а теперь мы разместим букеты между подсвечниками, или вы предпочитаете украсить гирляндой ступени алтаря?
Священник высказался за большие букеты.
– Ну, вы, подходите! – сказала старуха, снова взбираясь на скамью. – Не ночевать же нам тут… А ты, Мьетта, не хочешь приложиться к престолу? Или ты воображаешь, что находишься у себя в хлеве?.. Господин кюре, посмотрите, что они там делают! Чего они хохочут как полоумные?
Приподняли одну из лампад и осветили темный угол церкви. Под хорами три рослые девицы забавлялись тем, что-толкали друг друга; одна из них упала головой в кропильницу, и это так развеселило остальных, что они, дабы вволю посмеяться, повалились на пол. Они поднялись и стали глядеть на кюре исподлобья, видимо очень довольные тем, что их бранят; при этом они хлопали себя руками по бедрам.
Но особенно рассердилась Теза, когда заметила, что Розали тоже собиралась подойти к алтарю с охапкою зелени.
– Сейчас же убирайся! – крикнула она. – Нахальства тебе не занимать стать, моя милая! Слышишь, сейчас же тащи прочь свою охапку.
– Почему это? – дерзко спросила Розали. – Меня-то, пожалуй, в краже не заподозрят!
Взрослые девицы топтались с видом совершенных дурочек; между тем глаза у них так и сверкали.
– Убирайся! – повторила Теза. – Тебе здесь не место, слышишь?
И тут, вконец потеряв терпение, старуха употребила грубое словцо, вызвавшее среди крестьянок довольный смех.
– Вот как! – сказала Розали. – А вам известно, что делают другие? Вы ведь небось не ходили за ними подсматривать?
И она сочла нужным разрыдаться. Она бросила ветви наземь и позволила аббату Муре отвести себя на несколько шагов в сторону. Здесь он строгим голосом что-то негромко сказал ей, после чего сделал все же попытку заставить Тезу замолчать. Среди этих развязных девиц, заполнивших всю церковь охапками зелени, ему становилось как-то не по себе. Они толкались у самых ступеней алтаря, окружали его, точно живая изгородь, дышали на него терпким, одуряющим запахом леса, струившимся от их загрубевших в работе тел.
– Скорей, скорей, – сказал он и легонько хлопнул в ладоши.
– Да, я бы и сама предпочла лежать сейчас в постели, – проворчала Теза. – Неужели вы думаете, что очень удобно торчать здесь и привязывать эти сучья?
В конце концов она все же связала и воткнула между подсвечниками огромные зеленые опахала. Потом слезла со скамьи, которую Катрин отнесла за алтарь. Оставалось только прикрепить по обе стороны престола большие букеты. На это хватило оставшейся зелени. Кроме того, девушки усыпали ветками весь пол до деревянной балюстрады. Алтарь святой девы превратился в рощицу с зеленой лужайкой впереди.
Только тогда Теза решилась уступить место аббату Муре; тот поднялся по ступенькам к престолу и снова слегка ударил в ладоши.
– Завтра, – сказал он, –