я.
– Уайтчёрч велел тебе держаться от всего этого подальше. Ты вообще когда-нибудь слушаешь старших?
– Да. Когда я думаю, что они правы.
Он разве что не застонал:
– Почему бы тебе вместо этого не почитать романы?
– Я разложила все по датам. Посмотри.
Упорядочивание всего делало меня счастливой. Когда я была маленькой, мне нравилось раскладывать книги в библиотеке Бримторна по алфавиту. Иногда за угощение я сортировала их по цвету. Я пыталась увлечь Рука, но он падал на пол и притворялся, что умер.
Блэквуд ущипнул себя за переносицу, но затем все-таки сел на диван рядом со мной; сиденье прогнулось под его весом, и я успокоилась.
– Ты считаешь, здесь есть что-то, что может нам помочь?
– Любая деталь о Ре́леме, неважно, насколько незначительная, могла бы меня на что-то натолкнуть. – Я отложила одну из бумаг. С удовольствием задержалась бы на войнах Наполеона, но мне надо работать быстро.
– А какие незначительные детали ты ищешь?
– Все книги, которые я читала о Древних и их тактике, попали ко мне от ученых-чародеев. Никто не исследовал колдовскую теорию.
– Колдунам нет большого дела до войны, – равнодушно произнес Блэквуд. – Орден об этом позаботился.
Публичное использование колдовства было запрещено в Англии более десяти лет. С теми, кого на этом поймали, делали ужасные вещи. Вот почему я так отчаянно испугалась, когда Микельмас открыл мне мое колдовское происхождение.
– Тогда подумай. Если я найду что-то полезное, это могло бы изменить мнение Императора о колдунах. – Я, конечно, не ждала этого с затаенным дыханием, но не оставляла надежды.
Дверь открылась, и лакей внес поднос с изысканным чайным сервизом. Он поставил поднос перед нами на стол и разлил по чашкам дымящийся шоколад. Аромат немедленно согрел меня, и да – здесь была тарелочка с имбирными хлебцами, моими любимыми! Блэквуд вручил мне чашку; он выглядел довольным собой.
– Откуда ты знал, что я приду сюда с бумагами? – Я тут же схватила хлебец.
– Ты всегда читаешь по вечерам. Я слишком хорошо тебя знаю.
– О! Я, наверное, очень скучная.
Блэквуд на минуту задумался.
– Нет. Я думаю, мне нравится тебя предвосхищать.
– Что, я так предсказуема? – Я подула на шоколад и сделала глоток.
– Мне нравится старая добрая рутина. – Он с пристальным вниманием стал читать какую-то бумагу из стопки, а читая, положил руку на диван и коснулся края моего платья. Я немного отодвинулась. Конечно, это ничего не значило, но я не хотела, чтобы ему стало слишком комфортно.
– Хочешь мне помочь? – В конце концов, у меня была порядочная кипа бумаг. Но Блэквуд быстро отложил то, что читал.
– Мне действительно не надо в это ввязываться. – Он покосился на бумаги, как будто они кусались. – Но сообщи, если что-нибудь найдешь.
Блэквуд нагнулся, чтобы поднять несколько разлетевшихся листов. Его взгляд остановился на одном из них: они и правда были интересными. Он легко и непринужденно