я на дельца? На воротилу?
Бабушка Губкина насмешливо дернула уголком рта и вредно поинтересовалась:
– А что, есть чем воротить?
– Наденька, ну зачем ты так… – с упреком проговорила Софья Тихоновна.
– Нет-нет, я понимаю! – зная, что заступничеством легче всего добиться расположения, воскликнул Мусин. – Я в самом деле никакой не воротила, я к бизнесу на пушечный выстрел не приближаюсь, только бумажки подписываю…
– Наследничек? – попыталась проявить догадливость Надежда Прохоровна. – Петя брат двоюродный?
– Нет, родной. Точнее, единоутробный. Но не пытайтесь угадать…
– Была нужда…
«Ну до чего вредная бабка! Ведь видно же – история цепляет! Но ходит вокруг да около, как ворона вокруг полудохлой мыши…» Думая примерно таким образом, Виталий Викторович нисколько не лукавил перед самим собой. Он и вправду чувствовал себя слегка придушенным, затасканным мышонком.
– Мой папа умер, когда мне не было полутора лет, – печально приступил он к рассказу. —
Мама снова вышла замуж, уже не по любви…
Родился Петя, но его папа ушел к другой женщине… – Несколькими крупными мазками Маргадон умело нарисовал жалостливую картину почти сиротского житья. Рассказчик Виталий Викторович был опытный. Натасканный на «туманных охотах», когда интонации били точнее двустволки. Ведь вроде бы не врал, все рассказал честно, и мог собой гордиться, но главного, того, что дядя Афанасий продолжал тащить оставленную, так и не полюбившую ее женщину и двоих детей на своем горбу до самой смерти, – так и не сказал.
Не солгал. Но опытно оставил в скобках.
– …Мы с Петей выросли, брат занялся бизнесом, женился… И вдруг все пошло прахом. Его жена ушла к компаньону по бизнесу, они отсудили у Пети все, что смогли… Мы с мамой к тому времени давно жили в доме у моей бабушки по отцовской линии. Она стала старенькая, за ней надо было ухаживать, а Петр женился, и мама, оставив ему квартиру, переехала к бабе Тоне вместе со мной. – Виталий Викторович сделал глоток компота, воспитанно промокнул губы салфеткой. – А весной девяносто шестого Петя пришел к нам. Сказал, что разорился. Но ему сделали выгодное предложение – пригласили вступить в перспективный бизнес, нужны деньги. Петя попросил маму и бабушку продать большую сталинскую квартиру в центре Москвы, на лето перебраться на дачу, к середине осени – он обещал! – мы все вернемся в город в новые хоромы.
Виталий Викторович снова потянулся за компотом, Надежда Прохоровна покачала головой:
– И ваша мама поверила обещаниям уже однажды все профукавшего сына?
– Да. Мама – святая женщина. И не только она, но и баба Тоня. Петя ведь был ей неродным внуком… Но бабушка согласилась продать квартиру, где вырастила моего папу, где прожила большую часть жизни, поверив словам Петра, поверив в него… В конце осени девяносто шестого года мы и вправду перебрались с дачи в большую новую квартиру. Петр, как говорится, фартовый бизнесмен. Если бы в первый раз его не предала жена, он бы никогда