Отдав всю строгость на воспитание дочери, Романовы растаяли перед внучкой. Спустя семь лет после рождения Варвары появилась Кира. Но ей пожить в лучах дедовской любви удалось совсем недолго. Со смертью Сергея Анатольевича довольно быстро растаяли его многочисленные друзья и связи. Романовы-Ивановы превратились в обычную семью, выживающую в условиях становления нового российского государства.
Папиных родителей Варя почти не знала и видела всего несколько раз. Они жили далеко, умерли рано.
Глава 12
«Это ошибка, – думала Аня Дубровская, собирая по номеру отеля свою одежду, пока Егор принимал душ, весло что-то напевая на английском языке. – Надо немедленно это прекратить». Но ошибка повторилась снова и снова.
Шесть месяцев Егор просыпался и засыпал счастливым, получая удовольствие от тайны. Они скрывались от друзей и коллег, родственников, журналистов. Изображали на съемочной площадке холод и безразличие, а потом Егор подкарауливал Аню, чтобы поцеловать. Ему нравился секс в гримерке «Мосфильма», когда все уже разошлись, но вероятность неожиданного стука в запертую дверь все же возможна. Нравилось смотреть, как Аня ест по утрам овсяную кашу на воде, по его мнению совершенно невкусную. Нравилось ходить с ней в кино по ночам, чтобы случайно не встретить кого-нибудь. Ему нравилось все. Он, как наркоман пытавшийся излечиться от зависимости, сорвался и не мог остановиться. Не хотел. А неуверенные попытки Ани отказать ему Егор принимал за стеснения, не обращая на них особого внимания.
Наступила весна, пусть еще незаметная в перемене погоды, но ощущаемая в воздухе. Весна прекрасна рождением новой жизни. Наверно, поэтому мы все её так ждем. Нам хочется перемен, приятных новостей, радующих глаз красок. Весна вселяет в человека уверенность в собственных силах. Дышать становится легче. Одежды становится меньше, и уже ни что не сковывает движений. Человек готов к совершению поступков.
– Ты – женщина, ты – книга между книг, Ты – свернутый, запечатленный свиток; В его строках и дум и слов избыток, В его листах безумен каждый миг. Ты – женщина, ты – ведьмовский напиток! – Егор декламировал Брюсова, стоя на кровати обернутый в простынь на манер древних римлян. – Он жжет огнем, едва в уста проник; Но пьющий пламя подавляет крик. И славословит бешено средь пыток.
Дочитав куплет, Ермаков спрыгнул с кровати.
– Ты – женщина, и этим ты права. От века убрана короной звездной, – Егор продолжал чтение, шагая по коридору к Ане, на кухню. – Ты – в наших безднах образ божества! Мы для тебя влечем ярем железный, Тебе мы служим, тверди гор дробя, И молимся – от века – на тебя!
На последней строчке Ермаков упал на одно колено, сделав выпад и выставив одну руку вперед. С него начала падать простынь, но он успел её подхватить.
– Егор, нам надо поговорить, – Аня насыпала в зеленый чай три ложки сахара и начала активно его мешать.
Это показалось Егору странным, потому