скручивается раскалёнными прутьями похоть. Он взрывался, кусая её соски до ссадин, раздвигая шире бёдра, терзая членом лоно, заполняя до предела, вливая своё семя. Эллара измоталась. В перерывах, когда Маар позволял ей перевести дух, она пила эль и вздрагивала, убирая с лица мокрые завитки, но снова возвращалась – ненасытная шлюшка.
Так продолжалось до самой глубокой ночи. Маару хотелось продолжения, он почти начал забываться, но Эллара уже не могла ублажать его. Она совершенно пьяная лежала рядом, во сне сжимая колени, между бёдер которых кровоточило. Маар поморщился. В следующий раз будет осторожнее со своим выбором. Страж поднялся, оделся и покинул комнату, пропитанную запахом крепкого хмеля, крови и его семени.
Глава 5
Моё тело изнывало от боли, я не могла даже пошевелиться. Вчерашняя поездка верхом была сущим кошмаром. Мало того, что справиться с лошадью не так-то просто оказалось, так ещё сильно натёрла между бёдер седлом. Болела каждая косточка, каждая мышца. А когда я открыла поутру глаза и обнаружила себя в чужой комнате, с чужими вещами, в чужом мире и в чужом теле, всё сразу померкло в душе. На меня нахлынул приступ паники и отчаяния, вот так внезапно и с размаху, это уже не было чьей-то злой шуткой, это была ощутимая, суровая жизнь, и впервые по-настоящему меня напугало то, что я застряла здесь навсегда. Я укуталась в одеяло, вдыхая холодный воздух – никакого обогрева здесь в помине не было. Дикие места.
Я вздрогнула, а сердце с бешенной скоростью заклокотало в груди, когда в дверь робко постучали, выводя меня из уныния. Кого принесло ещё? Дверь была не заперта, я вспомнила, как без чувств упала вчера на постель, забыв даже запереться, а ведь мог зайти кто угодно!
– Позвольте войти, – послышался глухой девичий голос, и от сердца отлегло.
– Входи, – бросила я, вновь укутываясь в одеяло, холод уже начал пробираться к коже, неприятно скользя по телу.
Створка скрипнула, в комнату вошла белолицая брюнетка в коричневом опрятном платье, подвязанном передником в полосочку. В руках она держала железный чугун. Прошла вперёд и поставила посудину рядом с кроватью, внутри оказались горящие угли. Я поморщилась: это, конечно, не спасёт, но хоть какой-то душок тепла грел помалу воздух вокруг меня.
– А мениэр? – спросила я, выглядывая из-под одеяла и едва ли не стеная от представления, что нужно будет выбираться на мороз снова.
– Они внизу, – надев перчатку и взяв железный прут, служанка сноровисто поворошила угли.
Значит уже поднялись. Я откинулась на постель, поморщившись от прострелившей боли в пояснице, а от мысли о том, что мне вновь нужно будет подниматься в седло, проступили слёзы.
«Так, Снежа, прекрати! – одёрнула себя. Никакой жалости к себе, никакой слабины, иначе мне просто не выжить. – Тут… – я тоскливо оглядела низкий, почерневший от копоти потолок, – …видимо, выживают сильнейшие».
– Мениэр велел вам помочь одеться, – пролепетала служанка,