нормально, типа.
Софи сжимает мне руку выше локтя:
– Правда?
Вот ведь потеха – как это может быть, чтобы у такой красотки взгляд был точно такой же, как у старика мистера Хоппера, у которого вся физиономия в оспинах?
– Правда.
– Ну, хорошо. – Софи чуть заметно гладит мою руку. – Увидимся.
Цим наконец проглатывает пончик:
– Что с тобой не так?
– Ты о чем?
– Да она же практически умоляла тебя куда-нибудь ее пригласить!
– Я так не думаю.
Помимо всего прочего есть еще стройная рыжеволосая Ребекка Уолш, известная также как подружка Дилана Фредерика. А еще есть Кристина Кроули.
Этого я вслух не говорю. Цим просто в обморок упадет, если узнает, что я готов отвергнуть Софи Ольсен из-за влюбленности в двух девушек, свидания с которыми мне светят примерно с такой же вероятностью, как победа в конкурсе выпечки «Pillsbury»7.
В общем, на свидания с Софи Ольсен я не очень-то надеюсь, а на что я хоть немножко надеюсь, так это на то, что это странное внимание к моей скромной персоне поможет мне получить работу в «Видеораме». Все хотят получить работу в «Видеораме». Я не очень-то привык получать то, чего хотят все остальные, но, пожалуй, уж если у меня и мог бы появиться такой шанс, то сейчас самое время.
Беда в том, что Цим эту работу тоже хотел бы получить. А я вовсе не против того, чтобы, пользуясь своим статусом Брата Солдата, Вернувшегося Домой, подвинуть хорошего человека в очереди на работу. Совсем не против, если этот хороший человек – не один из моих лучших друзей.
Боб, менеджер магазина, в свое время давал напрокат видеодиски Боазу и Кристине. Они приносили домой порой по три, а то и по четыре DVD и проводили субботние вечера на диване под одеялом.
– Когда твой братец заглянет ко мне? – спросил меня Боб, когда я принес заявление о приеме на работу.
– Не знаю. На днях, наверное.
– Ну, так ему передай от меня вот что: Боб из «Видео-рамы» говорит, что он герой.
– Обязательно, Боб.
И Боб положил мой листок на самый верх стопки заявлений.
Вот о всяком таком я думаю, оставив Цима в школьном дворе, – о том, что люди теперь смотрят на меня и разговаривают со мной по-новому. И тут в коридоре я прохожу мимо Эдди Тейлора.
В младшей школе мы с ним были неплохими друзьями, и я даже забыл, почему мы не дружим теперь. Очень может быть, что другой причины нет, кроме того, что такое нередко случается. Вот только вчера ты с кем-то дружил, а завтра – уже нет. Но, в общем-то, Эдди нормальный парень. Умный. И всегда доброжелательный. Очень может быть, мы бы все такие доброжелательные были, если бы курили столько травки.
Он из разряда учеников-активистов. Ну, вы таких знаете: наклейки на бампере машины, особые пуговицы на куртке, политические слоганы на старых футболках. Прошлой осенью как-то раз, в субботу вечером, он возглавил антивоенный автопробег, и в нем участвовало больше учеников, чем пришло на стадион в тот день, когда в финале играла университетская команда.
– Эй!
Эдди