Персонаж. Дмитрий Морозов

ситуацию.

      – Легко сказать! – орал я. Но тут же осекся, так как перед глазами всплыло то самое меню.

      Желаете оплатить пошлину за проход между локациями? (Внимание! Пошлина будет увеличена в связи с конфликтом):

      1. Согласиться на оплату – 150 золотых

      2. Отказаться от оплаты.

      «Охренеть, сто пятьдесят золотых просто за то, чтобы пройти куда-то там» – пронеслось в голове. Хотя деньги всё равно были не мои. Справиться с пошлинником я не смогу, а двигаться надо. Я согласился, после чего заметил разительные изменения в поведении оппонента. Он встал как вкопанный и отпустил дубинку. В это же мгновение за ним появился маленький серый шар, наполненный жидкостью. Мне он напомнил шарик ртути, который разлетался в разные стороны, когда разбиваешь градусник.

      Помню, пару раз в детстве я допускал подобную неосторожность, после чего с мокрой ваткой залазил во все злачные щели в полах квартиры, чтобы достать эту отраву. Кто-то сказал, что ртуть в открытом виде жуть как опасна. И с тех пор градусники в руках детей стали великой фобией всех родителей. Маму и папу эта напасть не обошла стороной. Вследствие чего они всегда бережно относились к градусникам, а после очередного разбитого мною прибора приобрели электронный. Скажу откровенно, я никогда не слышал о случаях отравления от разбитого градусника. Но сейчас эта субстанция передо мной постепенно росла, становясь все больше в объемах. Достигнув размера баскетбольного мяча, расширение прекратилось, а меню снова напомнило о себе.

      Доступ открыт. Пространственная нора готова к использованию. Со счета списано 150 золотых.

      Я усмехнулся, сравнив классическое понятие норы и то, что видел в эту минуту.

      – Что дальше, Егор Васильич?

      – Откуда я знаю. Подойди к этой хрени. Посмотрим, что дальше.

      Легко ему говорить – подойди, и посмотрим. Он там, а я здесь. Глубоко вздохнув, я несмело направился навстречу неизведанному. Пошлинник никак не отреагировал на меня, когда я проходил мимо. Оплата прошла, и гневный запал защищать проход всеми силами пропал. Я обратил внимание на то, что продумана до мелочей была не только визуализация, но и запахи – от него ужасно воняло потом и экскрементами. Видимо, такая работа требовала жертв и была не самой чистоплотной.

      Подойдя ближе к переливающейся матовыми бликами сфере, я протянул к ней руку. Единственное логичное действие, пришедшее в мою голову. Не успев ничего сообразить, я заметил только яркую вспышку, после которой в глазах появились всем известные зайчики, когда насмотришься на процесс сварки. Это быстро прошло, как и сменился пейзаж. Теперь я был в промышленном районе века эдак девятнадцатого. Массивные строения из красного кирпича давили отовсюду, заставляя почувствовать себя маленьким существом в этом мире гигантов.