было жаль Ника: его практически заставили жениться. Он старался, как мог, чтобы брак удался, но в этих отношениях не было искры. Я уважала его за то, что он оставался с Джен так долго, но ведь имел же он право на счастье? Конечно, Джен мне тоже было жаль, и я чувствовала себя виноватой за то, что увела ее мужа. Но нас захватила любовь, настоящая, сумасшедшая, неистовая. Нам обоим казалось, будто с нами это происходит в первый раз, и мы не могли остановиться, хотя понимали, что наши отношения опасны и причинят боль многим людям. Нам выпал шанс быть с тем, кого мы по-настоящему желали, – так почему мы должны были себе в этом отказывать?
Из-за работы Ника нам нетрудно было проводить время вместе. Ему часто приходилось уезжать по делам в другие страны в других часовых поясах, поэтому Джен привыкла, что его нет рядом. Когда она думала, что он в Америке или в Китае, он был всего лишь в нескольких километрах от нее, со мной, в роскошном бутик-отеле, иногда даже в номере для новобрачных. Он покупал мне красивую одежду и дизайнерские туфли, отправлял к лучшим парикмахерам и стилистам. Каждый раз, когда мы встречались, он дарил какую-нибудь «безделицу»: украшение, духи, белье. И я постепенно менялась, подстраиваясь, подобно хамелеону, под новое окружение. Я все еще чувствовала себя скованно в мишленовских ресторанах, но Ник научил меня глотать устрицы и есть стейки с кровью. Он научил меня не благодарить каждый раз официантов и не заправлять постель по утрам. Мне становилось неловко при мысли о том, что думает о нашей разнице в возрасте гостиничный персонал, считают ли Ника моим боссом или даже «клиентом», но его это нисколько не волновало. Однако он боялся, что Джен узнает, – но только потому, что это стало бы для нее тяжелым ударом.
– Когда-нибудь я ей расскажу, обещаю, – повторял он.
Я не пилила его по этому поводу, хотя осознание того, что большинство вечеров он проводит дома с Джен, было не слишком-то приятным. Я очень переживала, когда на ее день рождения он повез ее в Рим, но держала свои чувства при себе. Я никогда не спрашивала, занимаются ли они до сих пор сексом, но Ник намекал, что нет.
– Мы с ней как брат с сестрой, – говорил он. – Или как старые друзья.
У меня не было причин ему не верить.
Я была так безнадежно влюблена и так убеждена в том, что мы не делаем ничего плохого, что мне и в голову не пришло держать мой роман в секрете от подруг. Их осуждение потрясло меня.
– Ты предаешь женскую солидарность, – говорили они.
– Он никогда не бросит жену.
– Тебе будет больно.
– Все кончится слезами.
Никто и слушать не хотел, когда я говорила, что они не правы, что здесь другая ситуация, что Ник меня любит, а я люблю его, что у нас серьезные отношения.
– Я позвоню завтра Майку, – сказала Джен. – Если повезет, его парень сразу приступит к работе.
Я вернулась в действительность и придвинулась к ним.
– О чем вы?
Ник оглянулся.
– Один наш старый друг переезжает