В свои сорок три Хейли уже считалась «старородящей матерью», она сильно рисковала, забеременев. Может быть, подумала я, она решила таким образом отблагодарить Господа за благополучное появление сына на свет. Или, скорее, хотела сделать так, чтобы тому наверняка досталось место в церковно-приходской школе их округа. Я не слишком хорошо ладила с младшей сестрой Ника – и неудивительно, учитывая, что та была лучшей подругой Джен.
– Она хочет, чтобы мы были крестными, – сказал Ник, отрывая кусок хлеба и собирая им насыщенный соус.
– Что? – засмеялась я, откладывая вилку. – Я же для нее адская стерва.
Он покраснел и опустил глаза.
– Прости, я имел в виду, мы с Джен. – Мне в живот как будто вонзилось холодное, острое лезвие. – Джен вне себя от радости. Ты же знаешь, она обожает детей. Из нее выйдет потрясающая крестная.
– Прости, но так не пойдет, – ответила я срывающимся голосом. – Это неправильно. И Хейли должна это понимать, – я замолчала, дожидаясь ответа, но его не последовало. – Что ты ответил, когда она попросила?
– Хейли? Она еще не просила. Джен позвонила, чтобы предупредить. Она беспокоится, что тебе будет неприятно, но надеется, что ты поймешь.
– Нет, не пойму, – я отбросила салфетку и резко отодвинулась на стуле. – Ник, это несправедливо. Нельзя позволять Хейли вытирать об меня ноги. Я твоя жена.
– Они с Джен дружат еще со школы. Это не имеет никакого отношения к… сама знаешь… к разводу.
– Твоя сестра меня ненавидит, и родители тоже.
– Нет, ты несправедлива. Они потрясены, что я бросил Джен, но уже смирились. Они видят, как я счастлив с тобой, и они без ума от Эмили, – он встал и попытался меня обнять. – Я поговорю с Хейли. Наверняка у Итана могут быть две крестные.
– Не хочу я быть крестной, – ответила я, отстраняясь. – Я не верю в Бога. Так же, как и ты.
Ник примирительно поднял руки.
– Но я не хочу огорчать Хейли.
– Конечно. Я единственная, кого ты не против огорчить.
– Милая, это неправда, и ты это знаешь.
Я промолчала, сдерживая себя. Мне совсем не хотелось ссориться, но так трудно было не поддаться на провокацию. Я представила, как сестра Ника поднимает у себя дома бокал вина, триумфально смеясь. Для нее не было ничего более приятного, чем сеять между нами зерна раздора.
– Я понимаю, как тяжело Джен, – сказала я, помолчав, – но ей нужно забыть о тебе. Двигаться дальше. Найти себе кого-нибудь. Знаю, это звучит ужасно, но…
– Нет, ты права, – вздохнул он. – Хотелось бы мне, чтобы все было так просто. Джен давным-давно стала членом нашей семьи. Мы не можем просто вышвырнуть ее, это было бы жестоко. К тому же все ее любят.
– А ты? Ты ее любишь? – я глубоко вздохнула, страшась того, что услышу в ответ.
– Конечно, нет, – быстро ответил он. – Тебе не надо даже спрашивать. Мы с Джен через многое прошли вместе, но я никогда ее не любил, не по-настоящему, не так, как тебя.
Его слова проникли мне прямо в сердце,