думала, что эта тема больше никогда не всплывет. Это было куда хуже, чем жалостливые взгляды, которые она бы на меня бросала. В ответ я лишь пожала плечами.
Линда взглянула на рекламку:
– Она легко смоется хорошим гелем для умывания.
Я медленно кивнула, все еще пребывая в неуверенности, стоит ли соглашаться.
– И мне не придется ничего говорить?
Линда взволнованно всплеснула руками. Похоже, она решила, что я согласилась.
– Нет. Ты просто выступишь моделью. Будет здорово. Первое занятие она проведет в эту субботу. – Линда достала из-под стойки какой-то документ, доказывая тем самым, что заранее знала, что я соглашусь. – Поскольку ты несовершеннолетняя, мне нужно, чтобы твоя мама, ну, или папа… кто-нибудь из родителей дал на это письменное согласие. У Эмбер нет лицензии, поэтому на занятиях она будет накладывать макияж только тебе. И еще, я бы об этом не переживала, но, если у тебя возникнет какая-нибудь аллергическая реакция, здесь указано, что ты не подашь на меня в суд.
Я кивнула и взяла документ. Пробежалась взглядом по листку, но не разобрала ни единого слова.
– Можешь пригласить маму.
Каждый раз, когда она упоминала маму, мой желудок скручивало. Нужно было просто сказать ей правду и покончить с этим.
– Мама работает в субботу, так что не сможет прийти, – вылетело у меня. В последнее время у моего рта был собственный разум. Я подняла документ. – Но она это подпишет.
– Отлично. А теперь давай работать.
Сегодня я не могла заснуть по двум причинам. Первая: я не бегала. Вторая: мне не давала покоя бумажка, на которой я подделала подпись моей мертвой мамы. Эта бумажка буквально кричала на меня на пределе легких из ящика письменного стола. Надо было попросить папу ее подписать. Он бы подписал… наверное. После кучи вопросов.
Я вспомнила, как однажды папа пришел домой с бутылочкой кондиционера для волос и поставил ее передо мной на стол. «Тебе это нужно? Кэрол с работы сказала, что нужно», – промолвил он. Я уставилась на бутылочку. Конечно, я знала, что это такое, видела много рекламных роликов, но никогда не пользовалась раньше. В папиных глазах светилась вина, будто он каким-то образом меня подвел. Но в этом не было его вины, он просто не знал. Ему было бы легче, будь у него четыре сына. И мы оба это знали. «Да нет, пап. Вообще-то, мои волосы не так уж и сильно путаются. Но спасибо, я обязательно его использую». Что я и сделала. До сих пор не верится, что я так долго жила без кондиционера для волос.
Интересно, почувствовал бы он себя столь же виноватым из-за того, что не покупал мне косметику? Я вздохнула и уставилась на свой стол, будто документ, который мне дала Линда, мог прожечь себе путь сквозь ящик. Поняв, что заснуть не удастся, в час ночи я включила лампочку на тумбочке и вылезла из кровати. Да что со мной не так? В оправдание этого поступка я твердила себе, что подписание документа – лишь формальность, у меня не возникнет никакой аллергической реакции. Так что в этом нет ничего страшного, папа никогда ни о чем не узнает. Документ не отправят в правительство на проверку, просто он будет навечно похоронен в уродливом сейфе в кабинете Линды.
Я