за вспученным от сырости столом и смотрела выпученным глазом на Яана.
Яан же в третий раз пересчитывал свои восемь монет, и каждый раз цифра оставалась прежней.
– Значит, восемь монет за десять бутылок бормотухи? – поднял голову Яан и спросил у косой старухи.
– Восемь, – ответила она и, что-то положив себе в рот, неприятно захрустела.
– Один, два, три… – стал по новой пересчитывать Яан свои потёртые монеты, дублируя вслух каждую передвинутую на ладони железную монетку без герба и
какого-либо напыщенного индюка, какие любят от переизбытка самомнения рисовать свои портреты везде, где только представится возможность. – Восемь.
– Восемь монет – восемь бутылей, – сказала как отрезала старуха с выпученным левым глазом. А когда она щурила свой правый, то левый казался ещё больше, чем он был на самом деле. Такая неприятная иллюзия.
– Так, а где логика-то? – запротестовал Яан. – За девять монет вы продаёте десять бутылок вашего мерзкого пойла, а за восемь – это восемь? Тогда уже девять получается.
– Нет, – сказала она, и снова положила себе что-то в рот, и тут же хрустнула.
Яан мог поклясться, что эта сумасшедшая старуха только что себе в рот положила чёрного таракана. Но после того количества выпитого им наркотического вина он бы на это свои кровные монеты не поставил. Но теперь, и сам прищурив правый глаз, всмотрелся в мутное содержимое бутыля, стоявшего перед ним. К счастью, там ничего такого он не заметил. Просто мутная вода, на вид собранная из лужи, вот и всё. Однако при тщательном изучении содержимого бутылки во рту образовалась слюнка.
Яан, фыркнув через нос, отвёл от неё взгляд к драным шторам, за которыми скрывалась ещё одна комната. Без сомнения, такая же грязная и вонючая. На миг задумался, в каких же условиях варится эта бурда. Уж явно сюда комиссия из санэпидемстанции не заглядывала. Причём ни разу. И всё же, крепко сжав восемь монет в левой руке, правой Яан стал рыскать по всем карманам в поисках ещё одной монеты.
И не нашёл.
Терять одну дармовую бутылку пойла было как минимум обидно. Тем более в этом месяце они зашли в порт аж два раза, что означало только одно – в следующий раз в город они теперь не скоро выйдут. Так что лишней бутылочки скрасить себе вечерок не будет.
«Нужно сходить и попросить монету у коллег», – подумал он.
– Не советую, если жизнь дорога, – ответила старуха и снова кинула себе в рот что-то чёрное и непонятное.
«Блин, я что это вслух сказал? Да вроде нет, наверное? Что за дела такие, – подумал Яан, и в этот раз он точно следил за собой и своими мыслями. Но на всякий случай про себя добавил: – Восемь монет за девять бутылок».
Старуха сидела на своём кресле, не шевелясь. Только одни лишь её челюсти всё время что-то молотили. А Яан, так и не дождавшись от неё никакой реакции, кинул восемь монет ей на стол и в последний раз назначил свою цену…
Выйдя из затхлой лавки с мешком в руках, в котором мирно побрякивали восемь