тявкнула: крик сорвался непроизвольно, но где-то на лету перехватился мыслью, что перед ним все-таки очень пожилой человек.
– Обыкновенные, щелочками.
– Какого цвета хоть?
– Да сейчас у них у всех одного цвета, сынок, – жуткого.
Придется обойтись без словесного портрета. Но тогда что остается, кроме голого факта, кроме состава преступления?..
– Узнаете ее? – на всякий случай спросил Рябинин.
– Что ты, милый… Себя-то не каждый день узнаю.
– Зачем же вы, Мария Владимировна, совершенно незнакомому человеку даете свой адрес и помогаете получить деньги?
Старушка нацелилась на него мудрыми глазами змеи и спросила:
– А ты б не помог?
– Помог бы, – вздохнул он и с тоской подумал, что у него зависает второй «глухарь» – два «глухаря» подряд. Это уже много.
Рябинину показалось, что Петельников подрос – ноги наверняка стали длиннее. Лицо как-то осело, будто подтаяло, и черные глаза, которые и раньше были слегка навыкате, теперь совсем оказались впереди. В одежде исчезла та легкая эстрадность, которой так славился инспектор. Он вяло курил, рассеянно сбрасывая пепел в корзинку.
– Ты мне не нравишься, – поморщился Рябинин.
– Я себе тоже, – усмехнулся Петельников.
– Как говорят японцы, ты потерял свое лицо.
Инспектор не ответил, упорно рассматривая улицу через голову следователя. Рябинин знал, что Петельников человек беспокойный, но это уже походило на болезнь.
– Ничего я не потерял, – вдруг твердо сказал инспектор и добавил: – Кроме нее.
– Выходит, что она привела Курикина в чужую квартиру? – спросил Рябинин.
– Привела, – хмыкнул Петельников, придавливая сигарету. – Она вообще жила там целый месяц. Карпинская полгода в командировке. А эта…
Петельников рассеянно забегал взглядом по столу, подыскивая ей подходящее название. Но в его лексиконе такого названия не оказалось.
Не было таких слов и у Рябинина: то сложное чувство, которое он испытывал к таинственной незнакомке, одним словом не определишь.
– Ну а как же соседи, дворники? – спросил он.
– Соседи… Они думали, что Карпинская пустила жильцов. Она ведь там даже кошку держала…
Опять было просто, красиво и выгодно. Отдельная квартира, запасной выход на черную лестницу – делай, что хочешь, и в любой момент можно выйти через дверь за ковром, не оставив после себя ничего, кроме трех париков.
– А я ведь догадался, что это не ее квартира, – вдруг сообщил Рябинин.
– Почему?
– Когда ты не нашел фотографий, я уже заподозрил. А потом заглянул в шкаф. Вижу, одежда на высокую женщину, очень высокую.
– Чего ж не сказал? – подозрительно спросил Петельников.
– Не хотел отнимать у тебя надежду. А Карпинскую все равно надо было опросить. Вдруг ее знакомая.
Они помолчали, и Рябинин грустно добавил:
– Знаешь, Вадим, мы ее не поймаем.
– Почему? – насторожился инспектор.
– Боюсь, что мы с тобой глупее ее.
– Она