взяли крепкого чаю и горку сосисок – ему. Рябинин осматривал зал, механически жуя резиновую колбасу.
– Целлофан-то сними, – засмеялась Лида.
Кафе было огромное, современное и деловое, как и сам аэропорт. Здесь, видимо, не засиживались и не застаивались. И здесь пили только кофе и чай. Нет, это не то место, которое он искал. Рябинин даже перестал жевать – разве он искал какое-нибудь место? Он просто хотел побродить там, где, ему казалось, и произошла завязка. Бродил без плана, без логики, по воле интуиции и фантазии – авось поможет мысли.
– Сережа…
– А?
– Пока ее не поймаешь… ты не вернешься?
– Как? – не понял Рябинин. – Мы сейчас пойдем домой…
– Это ты свое тело повезешь домой… А сам будешь здесь или с той, которую вы ловите, – вздохнула она.
– Лида… – начал было Рябинин.
– Молчи, – приказала она. – Даю тебе три дня на поимку этой ужасной женщины.
– Три дня, – усмехнулся он. – Может, и трех месяцев не хватит.
– Зачем себя так настраиваешь? Вспомни, другие-то дела раскрывал. Да и не одно.
Другие дела раскрывал. Но те дела уже казались легкими, а последнее дело всегда самое трудное. Лида утешала его – теперь словами. Женщины-утешительницы… Мужчине нужна любовь, семья, дети, секс, обеды и все то, что связано у него с женщиной. Но каждому мужчине, даже самому сильному, а может быть, сильному мужчине тем более, нужна женщина-утешительница.
– Сережа, если ты будешь так переживать, то дай бог, если дотянешь до сорока лет, – сообщила Лида.
– А как же пенсия? – спросил он и увидел за столом двух инспекторов уголовного розыска, которые тоже ели по тарелке сосисок. Значит, ведомство Петельникова крутилось в аэропорту денно и нощно. Но вслепую здесь ничего не сделаешь, – тут нужно догадаться.
Рябинин вспомнил, как однажды они с Петельниковым искали преступника, о котором только знали, что номер его домашнего телефона кончается на цифру 89 – в шестизначном номере. Работа шла интересно и споро, а было ее немало. И раскрыли.
– Пойдем, Лидок, домой, – предложил Рябинин, оставляя недоеденные сосиски. – Тебе же завтра на работу.
– Завтра суббота, Сережа.
– Да?! – удивился он.
Что-то в его «да» она услышала еще, кроме простого «да». Лида рассмеялась почти весело, будто он сострил:
– Так сказал, словно страшней суббот ничего нет. Обещаю завтра тебя не держать.
– А мне как раз некуда идти. Я теперь могу работать дома – сидеть и мыслить.
– Чудесно. Будем вместе мыслить. А куда мы идем?
Он опять привел жену к воротам прибытия. Рябинина тянуло к ним, словно его подтаскивал туда один из тех могучих реактивных двигателей, которые стояли на самолетах. Увидит он этот проход с дежурным, и спустится на него озарение, наитие, откровение, хоть голос божий – вот что ему надо в аэропорту. Но оно даже не блеснуло, даже зарницы этого озарения не вспыхнуло.
От ворот прибытия вела широкая асфальтированная пешеходная