раза два глянул на него и показал пальцем на табличку – ресторан работал с двенадцати дня. Тогда Капличников тихонько стукнул в дверь. Швейцар нехотя положил тряпку и приоткрыл дверь:
– Чего тебе, парень? Закрыто еще. А выпить можешь вон там, в подвальчике.
– Я не выпить. Был вчера у вас. Не помните меня?
– Сказанул. Тут за день столько бывает, что голова от вашего брата дурится без всякого алкоголя.
– А девушку видели? Беленькая, с челочкой…
– Даешь, парень, – окончательно удивился швейцар. – Тут девушек проходит за вечер сотни две, а то и три. И беленькие, и серенькие, и синенькие ходят, и в брючках, и в максиях, а то и без юбок, считай. Ресторан, чего уж…
Швейцар был в рабочем черном халате, без формы, с морщинистым загорелым лицом старого рабочего человека, – вечером будет стоять в белой куртке с блестящим позументом, улыбаться и открывать дверь.
– А ты чего хотел, парень? Обсчитали?
– Да нет. Хотел узнать, как я отсюда вышел, – улыбнулся Капличников.
– Не помнишь?
– Не помню.
– Ничего, бывает. У меня работа, парень, такая: впустить трезвого, выпустить пьяного. А тебя не помню. Физиономия у тебя нормальная, как у всех.
Капличников побрел дальше. Затем ускорил шаг и вскочил в троллейбус. Каждая задача должна быть решена. Этому его учили в школе и в институте. Возможно, он ошибается. Но тогда пусть ему объяснят, что никакой задачи нет или она не имеет решения.
Старший инспектор уголовного розыска Вадим Петельников выглянул из кабинета, посмотрел, нет ли к нему людей, захлопнул дверь и закрылся на ключ. Сбросив пиджак, он достал из стола маленький квадратный коврик и положил на пол. Потом вздохнул, закрыл глаза и вдруг ловко встал на голову. Желтые с дырочками ботинки сорок третьего размера повисли там, где только что была голова. Оказавшись внизу, лицо покраснело, как инспекторское удостоверение. Сильно бы удивились сотрудники отдела уголовного розыска, увидев Петельникова, стоящего вверх ногами.
Не прошло и минуты, как в дверь слабо постучали. Петельников внизу чертыхнулся, но вспомнил, что надо сохранять космическое спокойствие, а то простоишь без пользы. Стук повторился.
– Сейчас! – крикнул Петельников, но голос увяз во рту, будто его накрыли подушкой.
Он чертыхнулся еще раз и встал на ноги. Закатав рукава и поправив галстук, Петельников нехотя открыл дверь.
В кабинет неуверенно вошел небритый парень с усталым лицом. Хороший коричневый костюм был в белесых длинных пятнах-полосах, словно его били палками.
– Садитесь, – буркнул Петельников.
– Я обратился к дежурному, а он послал к вам. Понимаете, я не жалуюсь… а просто поговорить.
– Можно и поговорить, – согласился Петельников, – была бы тема интересной.
Парень не улыбнулся – серьезно смотрел на инспектора. Петельников уже видел, как то, о чем он хочет поговорить, въелось в него до костей.
– Как