шарлатана! Довольно!
Председатель опять постучал молотком:
– Джентльмены! Прошу вас! – и обратился к Пинеро: – Должен ли я напомнить, что вы не являетесь членом данного сообщества и вас сюда никто не приглашал?
Пинеро удивленно приподнял брови:
– Да ну? Помнится, я держал в руках некое приглашение на бланке Академии…
– Верно. – Председатель снова пожевал губами. – Я сам направил вам это приглашение. Но исключительно уступая желаниям одного из наших попечителей, прекрасного человека, проникнутого искренней заботой о благе общества, но отнюдь не ученого, не члена Академии.
Пинеро улыбнулся – все той же раздражающей улыбкой:
– Вот как? Мне следовало бы догадаться… Старина Бидуэлл, не правда ли? «Смешанное страхование жизни»? Конечно же, он жаждет, чтобы его дрессированные тюлени выставили меня шарлатаном. Ведь если я смогу назвать человеку день его смерти, никто не будет покупать у Бидуэлла его прекрасные полисы. Только как же вы разоблачите меня, если не хотите даже выслушать? Впрочем, весьма сомнительно, что у вас хватит ума понять меня, поэтому Бидуэлл, похоже, натравил шакалов на льва.
И Пинеро демонстративно повернулся к залу спиной. Ропот в зале все нарастал, в нем послышались угрожающие ноты. Председатель тщетно призывал к порядку. В первом ряду поднялась фигура:
– Господин председатель!
Председатель решил не упускать шанса и прокричал:
– Джентльмены! Слово предоставляется доктору Ван Рейнсмитту!
Волнение в зале утихло.
Доктор откашлялся, поправил свою роскошную белокурую прическу и засунул руку в карман элегантных брюк, приняв обычный для него вид непременного участника заседаний дамских благотворительных обществ.
– Господин председатель, господа члены Академии наук, призываю вас проявить терпимость. Даже убийца имеет право на последнее слово, перед тем как суд огласит приговор. Так можем ли мы поступить иначе? И пусть кто-то из вас уже вынес в уме свой вердикт, лично я готов проявить к доктору Пинеро то же внимание, с каким наше высокое собрание отнеслось бы к любому коллеге, не являющемуся членом нашего сообщества, даже в том случае, – он отвесил доктору Пинеро легкий поклон, – если нам неизвестен университет, присвоивший ему ученую степень[17]. Если то, что докладчик собирается нам сказать, неверно, – чем это может нам повредить? Если же его идеи верны, нам следует знать их. – Его мягкий, хорошо поставленный голос лился, умиротворяя и успокаивая. – Если манеры досточтимого доктора не отличаются, на наш взгляд, чрезмерным изяществом, мы должны понимать, что уважаемый докладчик мог прибыть из тех мест или представлять тот круг общества, где подобным пустякам не придают особого значения. Наш добрый друг и спонсор попросил нас выслушать этого человека и по достоинству оценить его изобретение. Так давайте же соблюдать объективность и приличия.
Доктор Ван Рейнсмитт сел под аплодисменты, удовлетворенный тем, что вновь укрепил свою репутацию интеллектуального