и маршем сначала Третьей Гарибальдийской, а после и всех Красных бригад; ну, а девушка Лючия – вроде символа и талисмана.
– Она старалась соответствовать, – сказал мне Брюс-Смоленцев, – я лишь шефство над ней взял.
– И бегством от нее спасался, когда она тебе орала «кобелино», – хохотнул Кравченко, минер. – Огонь, а не девчонка, не пожалеешь! Знаешь, что итальянцы больше всего боятся? Гнева своих жен. Ох, и попал же ты, капитан! А может, оно и к лучшему? По молодости, конечно, перебеситься можно – только после у настоящего мужика должен дом быть, и чтобы ждали там. А у католичек развод считается позором – «что Богом соединено, то лишь он и разделить может».
Кравченко явно что-то знал. Потому что для него, похоже, не стало неожиданностью оглашение мнения свыше:
– Ради укрепления дружбы между СССР и Италией, советское правительство положительно отнесется к браку между вами, товарищ Смоленцев, и Лючией Винченцо, при условии принятия ею советского гражданства. Сам товарищ Сталин, узнав, посмеялся и дал «добро».
Брюс выглядел совершенно ошалелым. А после, как мне рассказывали, всячески пытался узнать, а как до Сталина дошло? Наши все лишь разводили руками. Кравченко вспомнил, что Лючия как истинная католичка на исповедь ходила к отцу Серджио, «кардиналу» Гарибальдийских бригад, а один раз даже к самому папе, когда тот после своего спасения еще в Специи был. Неужели сам Пий Двенадцатый запомнил, он же как раз после в Москву летал, на переговоры с Верховным?
Так и стал наш Герой Советского Союза капитан Юрий Смоленцев единственным из советских граждан, кого венчал сам папа и в соборе Святого Петра! Хотя в войну, в форс-мажоре, бывало и не такое. Но чтобы за полдня все организовать – и если наш Брюс действительно не знал, представляю разговор. С нашей стороны ЧВС Мехлис, комфлота Владимирский (мы флоту, а не армии были подчинены): «Товарищ Смоленцев, решайте быстрее, у вас дела сердечные, а нам организовывать. Товарищей по месту службы отправлять, или задержитесь все еще на день? И что ответить папе?»
А когда много позже я рассказал своей Анне Петровне, то она, комсомолка, спортсменка и стопроцентно советский человек, первым делом спросила:
– Утром награждение и тот разговор, а вечером венчание? А какое у Лючии платье было? И как она его достала так быстро, для такой церемонии?
– Вероятно, волею Божьей. Если уж сам папа был за.
Хотя, наверное, это была задача – при склонности итальянцев к помпезности! При том, что полевая форма у них вполне на уровне: как вспомню Марио, брата Лючии, среди гостей, в парадном мундире всего лишь капрала Народных карабинеров – да рядом со мной он за генералиссимуса сойдет! И другие братья-гарибальдийцы по такому случаю были наряжены, как петухи – наши советские на их фоне выглядели скромно.
– Русские, вы не понимаете! Парадный мундир нужен не для боя, а чтобы внушить народу почет и уважение к военной службе!
Ну, не знаю. Мне ближе, что «истинное золото редко блестит». Да и хлопотно – сколько времени нужно,