увидел, что у Христиана тоже все идёт по плану: фугасом разворотил вторую большевистскую избу.
Третий домик, маленький, как скворечник, они разнесли буквально в щепки, даже от печки ничего не осталось. Хозяйка, древняя старушка, в таком же старом тряпье, просто чудом уцелела. Она сидела, сгорбившись, на скамеечке под раскидистой грушей и, покачивая головой, смотрела в никуда. Наверное, она не понимала, что происходит. Клаус направил «тигр» к ней, с намерением сровнять с землей зажившуюся старуху, но Зиммель вмешался:
– Не теряй времени, Клаус! Оставим ее на расплод.
Механик расхохотался:
– Хорошая идея, командир!
…Эта Большая Драгунская – явно без признаков обороны. Но расслабляться нельзя. Русские могут устроить засаду в любом из домов. Расстрел из пушек идет планомерно, истинно с немецкой педантичностью.
Впереди – яблоневый сад. Ветер колышет ветви, и свисающие алого цвета яблоки едва раскачиваются. «Тигр» проходит через плетень, как через сотканную паутинку. «Жаль деревьев», – подумал Зиммель, когда Клаус пошел напрямую к избе, скрытой в уютном палисаднике. Короткая остановка, слаженности экипажу не занимать, и ее достаточно, чтобы послать фугасный прямо в окно. Все повторилось: уничтожение, убийство жилища, всей утвари, фотографий на стене, шкафа с вещами, жилого духа… В адском пламени сокрушающего взрыва ничто живое не выживало…
– Ты суперснайпер, Бруно! Клаус, вперед!
И тут как из-под земли выросли старушка, мальчик лет пяти и русая девушка. Они прятались за деревьями, в кустах в своем саду. Конечно, они уже увидели, во что превратились дома их сельчан. И пожирающий молох пришел к ним за новыми жертвами.
«Какая жалость, – подумал Зиммель, – потому что эти деревья и кусты их не спасут. Потому что наш Санта-Клаус вошёл в раж, и есть приказ сравнять с землей село с военным названием».
Кажется, Клаус решил дать этим людям фору. Он притормаживает, переходит на низшую передачу. Старушка бежит что есть сил, она спотыкается и падает, к ней бросается девчонка, помогает поняться, она что-то кричит мальчишке, показывая рукой в сторону. Мальчик плачет, он не хочет бросать бабушку, или просто оцепенел от страха. Клаус едет неумолимо, как страшный суд, под гусеницами с хрустом исчезают деревья, яблоки осыпаются, падаюти на этом месиве остаются следы траков.
Девчонка бьет мальчика по лицу, рвет его за руку. Старушка снова падает. Клаусу надоела эта игра с потерей скорости, и он не дал ей больше шансов подняться. Брат с сестрой бегут, держась за руки. Потом он прибавил газу, девушка обернулась и в последнее мгновение успела отскочить в сторону.
«Он уже никогда не станет драгуном, – подумал Зиммель о мальчике. – Сейчас Клаус нагонит эту девчонку, и потом мы раздолбаем поочерёдно все избы».
Вильгельм наполовину высунулся из башни, чтобы запомнить это село и дело своих рук. Христиан на своем участке как раз отправил в преисподнюю очередной дом и его обитателей. Он слышал их жуткие, просто душераздирающие крики.
А эта