сообщить семье о его гибели, – выйдя, наконец, из оцепенения, твердо сказал виконт Денерсону.
Джеймс выпустил руку Логана и беспомощно сел на землю рядом с телом. Он посмотрел на свои окровавленные ладони и принялся лихорадочно вытирать их о свои некогда белые штаны.
Полковник сдержанно кивнул:
– Искренне соболезную вам, капитан Уайт. Постараюсь как можно быстрее уладить формальности. Думаю, вы сможете отправиться в путь, как только дороги разгребут от французов и мы убедимся, что они не сунутся в ближайшие дни на нашу территорию.
– Благодарю вас, сэр.
Собственный голос прозвучал как-то странно, словно со стороны, сухо и безжизненно. Мысли сконцентрировались на одном: с тяжелым сердцем Джеймс думал о том, что впереди ему предстояло самое тяжелое испытание в жизни.
Полковник по-братски похлопал его по плечу, с грустью отмечая про себя, что впервые видит этого храброго, благородного молодого капитана в таком подавленном состоянии. Симпатичный озорной офицер в один миг стал повзрослевшим, разбитым горем человеком, и полковник опасался, что таким Джеймс останется навсегда.
Денерсон направился прочь, оставив молодого капитана побыть наедине с погибшим Логаном, но на ходу он еще раз бросил через плечо обеспокоенный взгляд и задумчиво покачал головой.
Ничего этого Джеймс не заметил, как не замечал и того, что вокруг ходили солдаты, убирая с поля раненых и мертвых. Он очнулся, когда двое молодых рядовых подошли, чтобы поднять тело Логана. Капитан Уайт бросил на подчиненных такой свирепый взгляд, что солдаты испуганно попятились назад. Внезапно Джеймс ощутил себя совершенно одиноким в целом мире. Закрыв рукой глаза друга, он уткнулся в бездыханную грудь, дав волю отчаянию, проклиная и спрашивая себя лишь об одном: жалел ли Логан в последний миг, что рядом с ним были не те, о ком он тревожился, или о том, что вообще последовал на эту чертову войну вслед за Джеймсом? И с тоской в сердце понимал, что на эти вопросы он, возможно, даже в будущем никогда не сможет себе ответить. Сама жизнь казалась ему невыносимой. Теперь только обещание, данное другу, заставляло продолжать свой одинокий путь.
Глава I
Англия, Лондон,
октябрь 1813 года.
Джеймс ехал уже второй день, но усталости не чувствовал. Он вообще, кажется, утратил способность чувствовать, почти не отдыхал с тех пор, как сошел на английский берег, и почти не ел, останавливаясь, только чтобы сменить лошадь. До дома оставалось еще несколько часов пути. Дождь, который начался в день его приезда, все еще моросил, и капли, словно слезы, стекали по лицу грозного солдата. Весь путь до Лондона Джеймс думал только о том, как ему сообщить жене, отцу и сестрам Логана, которые за многие годы дружбы стали Джеймсу почти семьей, что их сына, брата, мужа уже нет. Одна мысль об отчаянии, которое постигнет бедную леди Бьюмонд при известии о том, что ее сын, родившийся месяц назад, так и не увидит отца, разбивала сердце.
Насмешка судьбы! Логану оставалось служить всего две недели. Он