остов какой-то огромной машины, торчащий из воды. Вот только далековато было.
Один раз миновали небольшое селение. Судя по муравьиной активности нервно снующих внизу жителей, появление над их головами летающего корабля произвело впечатление. Кто-то особо смелый пытался кинуть в нас что-то мелкое. Что именно – я не разглядел. Но это что-то упало на макушку пробегавшему мимо мужику с мешком. К сожалению, остановки здесь не было предусмотрено. Поэтому последовавший боксёрский поединок я не видел.
Наконец проснулись Аркадий Петрович и Антуан Пустопорожний. Вялеными рыбами выбрались на палубу, щурясь от яркого солнечного света. Немного поругались по поводу очерёдности похода в душ. Потом скрылись внизу.
Через некоторое время был готов завтрак. Мы подкрепились. А потом я снова скучал на палубе. Глядел на резвящихся Липу и Че. И снова скучал.
Солнце уже перевалило далеко за полдень, когда ко мне с торжественным видом подошёл Антуан Пустопорожний.
– Поздравляю, Иван! – протодиакон с улыбкой похлопал меня по плечу.– Ты впервые пересекаешь границу Московского ареала! И по древней воздушной традиции мы с Аркадием Петровичем имеем честь провести обряд посвящения!
– Какого ещё посвящения вам от меня надо? – я с недоверием отстранился, глядя на странно одетого Ароза Азорина, появившегося за спиной Антуана. Поэт был замотан в длинную простыню, голову венчал венок. Судя по характерному навязчивому аромату, напомнившему уху, приготовленную Жанной, он был сплетён из лавровых листьев.
– Это древняя традиция, называется день Зефира, – пояснил протодиакон.
– Зефирки? – обрадовано воскликнул Ницше, выскочивший из-за спины Аркадия Петровича.– Я тоже впервые пересекаю границу и требую полагающихся мне зефирок!
Антуан опешил. Он явно имел в виду что-то другое.
– Зефир – это западный ветер, – стараясь сохранять торжественный и надменный вид, пояснил Аркадий Петрович.
– Что вы меня путаете? – возмутился ослик.– Западный ветер – это западный ветер. Ну, в крайнем случае, вест. А зефир – это сладкая вкусняшка.
Аркадий Петрович и Антуан Пустопорожний растерянно переглянулись. Кажется, посвящение пошло не по сценарию.
А ослик принялся вертеться вокруг, пытаясь мордой залезть им в карманы.
– Зефир – это из древнегреческой мифологии, – попытался образумить осла-сладкоежку Ароз Азорин, – сын Астрея и Эос и…
– А при чём тут древнегреки с их мифологией? – возмутился Ницше.– И вообще, кто такие древнегреки? Это они придумали зефирки?
Аркадий Петрович вздохнул и приготовился к долгой лекции, из которой мы с моим длинноухим приятелем почерпнули, что древнегреческая культура является праматерью всей европейской культуры. Что её влияние на европейские народы невозможно переоценить, а мифы Древней Греции легли в основу большинства сюжетов мировой литературы.
– Ну что, поняли? – поэт упёр руки в бока и посмотрел на нас с негодованием