за ними зашел Михалыч и, хитро посмотрев на мальчишек, скомандовал:
– А чего это вы тут внизу сидите? Марш на полок. Сейчас буду вас веничком обрабатывать.
Пока мальчишки забирались на верхнюю полку, Михалыч плеснул воду на камни, которыми была обложена печка.
Мальчишек тут же сдуло с верхней полки. Их обдало таким жаром, что дыхание было мгновенно перехвачено, а глаза непроизвольно закрылись. С диким ревом они спрыгнули на пол.
Иван Михайлович, посмотрев на них, рассмеялся:
– Слабаки. Ну-ка лезьте наверх и укладывайтесь там. Щас я вас там обработаю, – пообещал он, потрясая веником.
Делать было нечего, и пацаны вновь забрались на верхнюю полку.
Иван Михайлович уже больше не подливал воду на голыши, которыми была обложена печка. Наверху, на полке, было и так очень жарко.
Он поднялся к растянувшимся на полке мальчишкам и принялся хлестать их веником, который был им предварительно распарен и лежал в большом цинковом тазу.
Обработанные веником, мальчишки спустились вниз и в изнеможении выползли в предбанник.
Иван Михайлович тоже вышел вместе с ними. Взяв большой кувшин с квасом, он сделал из него несколько больших глотков, а потом, передав его Леньке с Сашкой смотрел, как они по очереди, взахлеб, пили эту холодную и живительную влагу.
У Ивана Михайловича на животе был огромный шрам. Скорее всего, это был отголосок войны. Иван Михайлович тоже воевал, как и Петрович. Это краем уха слышал Ленька, когда их кормила баба Лена. Они даже вспоминали о временах, когда они воевали в одной роте.
После бани мальчишки с Михалычем едва добрели до дома, где баба Лена напоила их ароматным чаем из трав и уложила спать на печке.
Там была расстелена медвежья шкура, накрытая плотной простыней. На этой медвежьей шкуре мальчишки мгновенно заснули.
Утром мальчишек еле-еле растолкал Иван Михайлович.
Он встал намного раньше, взнуздал Рыжуху и запряг ее в телегу.
Баба Лена напоила ребят сладким чаем и они, сложив свои вещички в телегу, потихоньку тронулись на выезд из Золотой Горы.
Баба Лена на прощанье расцеловала мальчишек и, глядя на них повлажневшими глазами, пожелала:
– Ну, ребятушки мои милые, счастливо вам добраться. Идите осторожно. По сторонам смотрите, от Михалыча не отходите. Дай Бог, если все будет удачно, придете в Комсомольск после полудня, – она долго стояла у порога дома и смотрела вслед мальчишкам, пока телега не скрылись с ее глаз.
Рыжуха не спеша шла по извилистой грунтовой дороге, заросшей по обе стороны густым лесом. Это уже напоминало тайгу, которая в воображении Леньки такой и должна быть.
С одной стороны дороги протекала небольшая речушка, то пропадая в зарослях тальника и берез, то появляясь вновь. С другой стороны она была покрыта густым лесом, в котором стали попадаться ели и множество лиственниц. Чем дальше они отходили от Золотой Горы, тем чаще стали встречаться