вверх по рампе – коротенький, плотно сложенный человек с густой седой шевелюрой, мрачно поджатым ртом и челюстью, которой позавидовал бы щелкунчик. За ним следовал первый помощник – темнокожий молодой человек в безупречной униформе. У него были роскошные подкрученные вверх усы – Дик никогда еще таких не видел.
Вежливо кивнув Дику, капитан повернулся к боцману: «Как дела, Генри?»
«Все на борту, капитан. Этот паренек – последний».
«Тогда закрывай! Что говорит Меррихью?»
«Дюзы прогреты, все готово к запуску».
«Хорошо. Вылетим, как только проверим приборы».
«Об „Американской звезде“ ничего не слышно, сэр?»
«Эфир молчит. Мы больше не можем ждать, – капитан Хеншо повернулся к Дику. – Придется попросить тебя занять свою койку и оставаться там несколько часов. Мы вылетим с ускорением в 2g. Ты знаешь, что это значит?»
«Кажется, знаю, – ответил Дик. – Мы будем подниматься в два раза быстрее, чем предмет, падающий на Землю».
«Верно. Ты станешь в два раза тяжелее, чем теперь. Поэтому тебе лучше оставаться на койке».
Дик кивнул, махнул рукой, чтобы попрощаться с Генри, и направился внутрь корабля.
Каюта №22 оказалась каморкой не больше двух метров в поперечнике. Койку установили вдоль оболочки корпуса – над подушкой находился небольшой квадратный иллюминатор. Два чемодана Дика, заранее отправленные и погруженные на корабль, обклеенные красными, синими и белыми ярлыками «Африканской звезды», занимали полку справа; слева из стены выдвигался рукомойник из магниевого сплава, а над ним – зеркальце.
Встроенный в стену громкоговоритель щелкнул и слегка загудел. Голос произнес: «Внимание, команда и пассажиры! Запуск через пять минут. Пассажиров просят занять свои койки».
Дик сбросил ботинки, снял куртку и растянулся на койке. Кто-то постучался в дверь каюты; Дик приподнялся: «Заходите!»
Заглянула хорошенькая стюардесса: «Запуск через три минуты. Пожалуйста, оставайся на койке».
Она закрыла дверь. Дик слышал, как стюардесса стучалась в следующую каюту, как она сказала: «Запуск через три минуты». Дик снова улегся, напряженный и возбужденный.
Громкоговоритель на стене снова загудел; голос сказал: «Запуск через одну минуту».
Дик наблюдал за тем, как его часы отсчитывали секунды: двадцать – десять – пять – три – две – одна… Корабль задрожал, дернулся, стал плавно подниматься. Койка прогнулась под Диком; он почувствовал себя так, словно его закопали в песок; на какое-то мгновение трудно было перевести дыхание.
Прошла долгая минута. Иллюминатор внезапно затянуло белым туманом облаков, но туман быстро исчез, словно выкипел. Еще через секунду пропали последние обрывки облаков. Жаркий солнечный свет пробился сквозь квадратный иллюминатор; небо приобрело чистый ультрамариновый оттенок и стало быстро темнеть по мере того, как корабль поднимался в верхние слои атмосферы.