вы захотите сбегать в кафетерий, пока он не закрылся.
От мысли о еде у меня заурчало в животе. Я с самого утра ничего не ела – после сада скульптур сразу отправилась в больницу.
– Неплохая идея. – Я повесила ремешок фотоаппарата на шею и поднялась. – Увидимся завтра, рокерша.
Мне хотелось наклониться и поцеловать сестричку, но делать это нельзя.
У Кары неходжкинская лимфома. Этот тип рака поражает лимфоциты – белые кровяные клетки, – которые являются частью иммунной системы. Обычно люди с такой лимфомой лечатся амбулаторно. Ежедневно приезжают в больницу, проходят курс процедур и возвращаются домой. Во время первых двух вспышек болезни Кара тоже лечилась амбулаторно. Мама каждый день возила ее в больницу, и сестре вводили препараты внутривенно. Это занимало около часа. Иногда мы с Дрю присоединялись к ним и делали домашние задания в зале ожиданий.
Но недавно у Кары возникли осложнения с аппендиксом, и его пришлось удалить. Уровень лейкоцитов у нее был очень низким, и доктора забеспокоились, что сестра подвержена риску инфицирования, потому ей пришлось остаться в больнице на несколько недель. Во время посещений нам полагалось носить маски и запрещалось касаться Кары, потому что мы могли ее заразить.
Сестре было тяжело находиться вдали от дома, а я даже не могла утешить ее объятиями.
– Вы знаете, где меня найти, – буркнула Кара, закатив глаза.
– Отдохни за меня, ладно? – улыбнулся Дрю на прощание и повернулся ко мне: – Готова? Я хочу есть.
– Ага, – ответила я. – Я тоже.
Мы быстренько попрощались и, выйдя за дверь, направились в сторону кафетерия.
– Как думаешь, у них сегодня есть карамельный пудинг? – спросил Дрю, пока мы шли по знакомым больничным коридорам.
– Боже, я его обожаю, – откликнулась я, – но вряд ли. Давненько не видела его в продаже.
– Отстой, – буркнул брат.
– Да, – согласилась я, размышляя о нашем дне. – Полный отстой.
Каждый день мы с Дрю отмечали какой-нибудь позитивный момент, произошедший за время посещения Кары. Дело в том, что в больнице все навевает страхи, и если постоянно не напоминаешь себе о чем-то хорошем, то обязательно просочится что-нибудь плохое и возьмет верх. Потому что, когда у кого-то в твоей семье рак, он есть у всех вас. Может, не той же этиологии, но он будет съедать вас, пока внутри ничего не останется.
Я осознала это впервые, когда Каре поставили диагноз; в то время мы учились в девятом классе. Я по-настоящему не представляла себе, что моя сестра серьезно больна, что я могу ее потерять, пока Кару не положили в больницу на обследование, чтобы определить масштаб болезни. Мама привезла нас с Дрю повидаться с Карой, и нас окружили дети, страдающие раком в разной стадии: у кого-то из несчастных дела были совсем плохи.
Вот тогда я впервые ощутила страх. Он вонзил свои когти мне в грудь, оторвал от земли и сказал: «Видишь этих детей? Они на самом деле умирают». И тут вопрос у меня возник сам собой: если моя сестра находится здесь, значит, она тоже в опасности?
– Какой