Последнее тепло…
– Последнее, – согласился старец, садясь рядышком. – Приготовляетесь к служению?
– Боюсь, приготовиться к тому, что ожидает нас всех, невозможно.
– Ждать да гадать – только душу травить, а жить – так и ничего. Потекут дни за днями… И хоть всякий день будет подвигом, а никто этого и не заметит. Русский человек, слава Богу, терпелив.
– Да ведь годы терпит, а у терпения, даже русского, есть предел. Знать бы край, а края, кажется, нет.
– Края нет! – согласился старец. – Бог есть. Не все переплывут море, но море с берегами. Не забыли бы только помянуть, кому переплыть-то суждено, канувших в пучину. Не забудут, и про них тоже вспомнят. Помогут в горький час.
– Вы из Параклита? – спросил Тихон.
– Из лавры.
– Мне ваше лицо очень знакомо, а встречаться, по-моему, все-таки не доводилось.
– В лавре народу много…
Послышались голоса, усиленные эхом.
– К вашему святейшеству спешат. Обеспокоились…
Тихон вздохнул, поднялся:
– Жалко уходить отсюда… Напрасно переполошились.
– Хорошо, что вы смелый человек, – сказал старец.
– С нами Бог.
Старец горестно встряхнул головой:
– Весь ад восстал на Россию! А в море, про которое говорил вам, буря бурю погоняет.
Тихон улыбнулся страннику:
– Ничего. Завтрашний день у Бога, а мы ведь Божьи. Помолитесь о нас. Да благословит и вас Господь.
Пошел на голоса. Монашеские одежды уже мелькали за деревьями.
И тут сердце толкнулось в груди – обернулся. Старец стоял, опершись на посох левою рукой, а правой творил крестное знамение.
– Благословен Бог наш, всегда, ныне и присно и во веки веков. Аминь.
Тихон поклонился, снова пошел. И снова сердце беспокойно обмерло.
– Святейший, вот вы где! – спешили к патриарху посланные из Параклита иноки.
Тихон обернулся к бревнам. Старца не было.
Клобук Никона
Поднявшись до зари, Тихон молился в домашней церкви, величая Пресвятую Деву, Богоизбранную Отроковицу, и Ее вхождение во храм.
Душа была покойна, но не покоем неотвратимости – так люди идут под нож хирурга, – а скорее детской уверенностью в праздник: коль день ангела, любящие родители приготовят и пир, и подарки.
– Что-то ты осунулся! – сказал Тихон своему келейнику Якову. – Неможется?
– Здоров, владыка! Ночь не спал.
– Какие-нибудь неприятности?
– О вас думал… Тревожно все-таки…
– Напрасно. Патриарх в России будет – вот что главное.
В Кремль поехали пораньше: большевики для Кремля установили пропускной режим.
Поставление началось в девять часов в соборе Двенадцати апостолов. Приветствуя нареченного патриарха, Платон Тифлисский сказал:
– Святейший Синод с благоговением преклоняется перед промыслом Божьим, избравшим тебя на Патриарший престол Российской церкви.
Тихон, отвечая, помянул о главном:
– Святейший