Нью-Йорка! – провозгласила миссис Вишер, в то время как мэр с помощью нескольких полицейских пробивался к трибуне. – Он явился, чтобы выступить перед нами!
Шум усилился.
– Но нам не нужны его выступления! – воскликнула миссис Вишер. – Мы хотим действий, господин мэр, а не болтовни!
Толпа разразилась одобрительным ревом.
– Действий! – выкрикивала миссис Вишер. – Хватит разговоров!
– Действий! – ревела толпа, а молодые люди принялись выкрикивать оскорбления и свистеть.
Мэр уже стоял на трибуне, улыбаясь и приветственно помахивая рукой. Смитбеку показалось, что мэр обратился к миссис Вишер с просьбой уступить ему микрофон. Она сделала шаг назад и выкрикнула:
– Нам не нужна еще одна речь! Нам надоело выслушивать все это дерьмо!
С этими словами она вырвала микрофон из гнезда и сошла с трибуны, оставив мэра один на один с толпой.
На лице градоначальника, как приклеенная, застыла улыбка.
Последний демарш миссис Вишер окончательно взорвал толпу. Теперь ее гул напоминал рев какого-то гигантского животного. Демонстранты угрожающе надвигались на трибуну. Смитбек следил за развитием событий, чувствуя, как по спине ползет холодок страха. На его глазах сборище цивилизованных людей превращалось в озлобленного зверя. К трибуне полетели пивные банки и бутылки. Одна из них разлетелась осколками в пяти футах от мэра. Группы молодых людей сплотились в единую массу и начали прокладывать путь к трибуне, оглашая воздух свистом и ругательствами. Смитбек расслышал некоторые слова: «Позор! Задница! Пидер! Либеральная вонючка!» Из толпы полетели еще бутылки, и помощники мэра, поняв, что битва проиграна, поспешно увели его с трибуны и посадили в лимузин.
«Забавно видеть, – подумал Смитбек, – как психология толпы распространяется на все классы». Он не мог припомнить другой столь же короткой и столь же воспламеняющей массы речи, как та, которую произнесла только что миссис Вишер. Когда атмосфера стала менее накаленной и толпа начала растекаться, журналист прошел в парк и уселся на скамью, чтобы зафиксировать впечатления, еще не утратившие первоначальную яркость. Закончив, он посмотрел на часы. Пять тридцать. Смитбек поднялся со скамьи и зашагал через парк на северо-восток. На всякий случай следовало заранее занять выгодную позицию.
15
Марго трусцой выбежала из-за угла на Шестьдесят пятую улицу и резко остановилась, удивленно глядя на знакомую долговязую фигуру, прислонившуюся к ограде перед ее домом. Над вытянутой физиономией торчал непокорный, похожий на темный рог вихор.
– О… – выдохнула она и выключила настроенный на новости приемник. – Это ты.
Смитбек отступил на шаг и глумливо произнес:
– Возможно ли такое? Вот уж воистину, неблагодарный друг опаснее змеиного яда. Нам вместе пришлось столько пережить, наш общий резервуар воспоминаний неисчерпаем, а я заслужил от тебя лишь «О… Это ты»?
– Я