принят супругой Степана, то вот дрожь губ, уже был принят на свой счёт Степаном, который вдруг весь вздрогнул и ощутил в себе уверенность подтолкнуть к вернейшему шагу свою супругу в отрытую наружу дверь вагона, куда она заглянет, чтобы увидеть замеченного ранее Степаном зайца. – План, что надо. – Улыбнулся Степан и чуть не спалил себя перед своей супругой, которая на интуитивном уровне почувствовав, что тут что-то не так, и ей угрожает какая-то скрытая опасность, посмотрела на Степана.
– А он, потаскун, так и знала, лыбиться! – закипела супруга Степана, решив, что ему это даром не пройдёт. И когда они обратно поедут, и Степан будет как обычно в хлам, то она ему скажет, что забыла купить ему в дорожку пива, и он сам без её помощи тут же на ходу выйдет из вагона. – И тут зайцев никаких показывать не надо. – Сама не поняв, почему закончила свою мысль на этой фразе, супруга Степана сосредоточилась на Степане.
Но всё это, ни в какой степени не относилось к тому, что пришло на телефон к незнакомцу, который вдруг расплывается в улыбке и пока все наблюдатели ловят себя на ошеломлении, он вдруг его мгновенно приносит к сидящему напротив Тише, резко поднеся экран телефона к его лицу. Дальше следовало бы ожидать того, что Тиша выразительно возмутится такому панибратскому к себе обращению и, пожалуй, даже найдёт понимание не только у соседей по купе, но и во всём вагоне, тем более все резко повставали со своих мест, чтобы, как можно было подумать, встать на сторону Тиши, а не этого хамоватого попутчика. Правда, как прямо сейчас и выяснилось, то мир, как был жесток к своим представителям, так таким и остался, и Тише приходиться рассчитывать только на самого себя. Ну а то, что пассажиры резко по вскакивали со своих мест, то объяснить их поведение очень даже легко, если посмотреть в окно вагона, где будет видно, что поезд прибыл на конечную станцию, вот все и принялись готовиться к выходу.
Ну а за всем этим столпотворением, как-то всеми быстро было забыто и не только то, что сейчас произошло, но и даже лица своих временных попутчиков, с которыми так судьба их на время соединила.
– Наверное, так и должно быть. – Остановившись на перроне и, глядя вслед в спины спешащих по своим делам бывших пассажиров поезда и своих попутчиков, глубокомысленно сказал Глеб, тем самым оставшись верен самому себе и своему воззрению на мир, где всё предопределено и следует своему установленному порядку. – Они выполнили свою миссию, дополнив меня новыми неизвестными для меня знаниями, и всё это дала атмосфера совместного нахождения в вагоне, наполненной спёртыми и их застоявшимися, подчас слишком неразумными мыслями.
– Интересно. – Вдруг заявляет Тиша, тем самым возвратив Глеба к себе.
– Что теперь-то? – спрашивает Глеб, нехотя отвлекаясь от той странной парочки, – она таки и не отпускает от себя мольберт, а он всё же взял на себя часть её груза и нёс сумки («Там вино», – разумно для себя рассудил Глеб), – бесцеремонно решившей нарушить свои клятвы верности, данные ими своим