по концам улиц шлагбаумы, которые опускать по ночам и иметь при них караулы с ружьями.
13) Для лучшего наблюдения за выполнением предписанного сими пунктами назначить в каждой слободе или улице старосту, и с каждых десяти дворов десятского из тех же жителей с тем, чтобы каждый за своим десятком накрепко смотрел, чтобы чего не случилось противного запрещению; и если за кем что усмотрят, о том тотчас объявлять старосте, а этот Полицмейстеру. Также учинить распорядок между жителями, кому с каким пожарным орудием являться на пожары»[3].
В конце этих тринадцати пунктов царской рукой было приписано: «Солдат ставить всем на дворы по пропорции, какого бы кто рангу ни был».
Девиер был до того строг и неумолим в следовании царским предначертаниям, что одно имя его приводило городских обитателей в трепет.
Вместе с тем деятельность вновь учрежденного государственного органа – полиции – требовала дальнейшей регламентации, что и было сделано 16 января 1721 года именным указом Великого Государя, учредившим Регламент, или Устав Главного магистрата, под начало которого перешла из непосредственного ведения Сената петербургская полиция. Главный магистрат возглавил бригадир, лейб-гвардии капитан князь Трубецкой, объявленный царским указом его обер-президентом.
Главный магистрат, по сути, представлял собой филиал отделения Сената по административному управлению государством, нечто вроде нынешних Министерств внутренних дел и юстиции. В Регламенте, данном Главному магистрату, говорится: «Правление его состоит в том:
1) Во всех городах порядочный Магистрат учредить.
2) Оный добрыми уставами и ограждениями снабдить.
3) Того смотреть, чтоб было правосудие.
4) Добрую полицию учредить.
5) Купечество и мануфактуры размножать»[4].
В чем же выражалась по тогдашнему времени идея «доброй полиции»? Регламент Главному магистрату определяет ее так: «Споспешествует в правах и правосудии, рождает добрые порядки и нравоучения, всем безопасность подает от разбойников, воров, насильников и обманщиков и сим подобных, непорядочное и непотребное житие отгоняет, и принуждает каждого к трудам и честному промыслу, чинит добрых досмотрителей, тщательных и добрых служителей, города и в них улицы регулярно сочиняет, препятствует дороговизне, и приносит довольство во всем потребном к жизни человеческой, предостерегает все приключившиеся болезни, производит чистоту по улицам и в домах, запрещает излишество в домовых расходах и все явные погрешения, призирает нищих, бедных, больных, увечных и прочих неимущих, защищает вдовиц, сирых и чужестранных, по заповедям Божиим воспитывает юных в целомудренной чистоте и честных науках; вкратце же над всеми сими полиция есть душа гражданства и всех добрых порядков и фундаментальный подпор человеческой безопасности и удобности»[5]. Из этого определения мы ясно видим, насколько расширился с 1718 по 1721 год взгляд законодателя на полицию и круг ее обязанностей. Перед нами