цвета.
– Ты еще то чудовище, – жалобно протянула она. – Чего вы пришли?
– А ты чего не на дереве прячешься? – спросил Бом.
А эльфийка потупилась.
– Ты не умеешь по деревьям лазать? – устроил допрос с пристрастием.
Позади что-то зашуршало. Я обернулась, увидев эльфа, торчавшего по плечи из листвы. Подслушивает.
– Все я умею! Просто решила на земле посидеть, – буркнула Линуэль.
– Она насиловала наши уши! – раздался громкий голос на весь сад.
– Странно, а мы ничего не слышали, – сказал Бом.
– Вы не эльфы, а мы чувствительные натуры и все слышим. И тем более музыкальную фальш! – вновь ответил.
– Я не фальшивлю! Как хочу так и играю! Я музыкант, я так слышу!
– Только не пой больше! – снова триедино крикнули эльфы.
– А чего ты из комнаты сбежала? – спросила я, подходя ближе и спрашивая как можно тише. Линуэль уставилась на меня, приподняв подбородок.
– От тебя эльфа сбежала? – недоуменно спросил Бомбирболь. – Так ты снаряд эльфийского поражения?
Я пожала плечами. С утра я была обычной девушкой, в обед стала ведьмой, а под вечер кошмаром.
– Я не эльфа, а эльфийка, оркр, – надменно ответила Линуэль. – И я не сбежала. А тактически ушла посидеть в саду. Не видишь что ли? Репетирую.
Бом хмыкнул, а я на минуту представила его зеленого цвета и с огромными клыками.
Линуэль взяла в руки мандолину и брямкнула несколько раз по ней, издавая из инструмента приятные звуки. Я закрыла глаза, ощущая мелодию. Ощущение, будто кругом расцветают красивые цветы – розовые, желтые, лиловые. Они устилались ковром. Чарующий звук. Но в нас все равно полетели желуди. Зря они так. Девочка же старалась. Хоть я это и не сказала вслух, но Бом меня понял и без слов. Он снова подошел к дереву и вновь потряс дуб за огромный ствол, откуда послышались визги и возмущения. Троица спрыгнула с дерева, синхронно подняли подбородки и направились в Академию.
– Слушай, нам все равно жить в одной комнате, – сказала я. – Так я вот тебя и искала, чтобы мирно договориться.
– Мирно? С тобой? – Линуэль приподняла одну бровь. – Я даже не знаю, кто из вас страшней. Он, – она кивнула в сторону Бома, нахмурившего брови и повернувшегося к нам. – Или ты. Но так и быть. Эльфам не чужда дипломатия. Только не снимай больше очки.
Последнюю фразу она прошептала, все также надменно держа голову.
– Ты есть хочешь? Там столовая в восемь закрывается.
– Я поела. Пожевала пару листков. О, богиня Алуна, позор мне позор, – Линуэль поднялась, отряхиваясь от грязи.
– Почему позор?
– А ты не понимаешь? Он – орк, – она ткнула пальцем в Бома. – Ты вообще какой-то кошмар.
Та чем я кошмар? Нет, конечно, после кустов я не очень выгляжу, но не чудище же лесное.
– Я эльф, – продолжила Линуэль. Мы общаемся только с такими, как мы сами. А вы двое меня опозорили. На весь пятый эльфийский курс! Теперь надо мной будет смеяться вся академия, – она скривила милое личико, будто вот-вот расплачется. – Это конец жизни.
Линуэль