что это всего лишь новая работа. Теперь понимаю, что ошибалась.
Бармен смотрел на нас.
– Что будешь пить?
– «Зеленый попугай», – сказала она. – Фирменный коктейль Тони.
– Хорошо, – сказал я бармену. – Смешайте два.
Пока бармен готовил напитки, я продолжил разговор:
– Значит, теперь ты не считаешь, что это просто новая работа?
Она помотала головой.
– Я разбираюсь в людях, – сказала она. – С тобой будет весело.
Я подмигнул ей:
– Это только полдела. Чем займемся? Я к тому, что нужно составить программу.
– Мы выпьем, потом поужинаем, потом потанцуем, а потом отправимся на пляж купаться. После еще выпьем, а потом…
– Именно, что потом?
Ее ресницы затрепетали.
– Потом будет видно.
– Звучит волнующе.
Она надула губки:
– Ты что, не хочешь со мной танцевать?
– Конечно хочу.
У меня появилось предчувствие, что этой ночью двигать рояль не придется.
Бармен поставил перед нами два больших бокала, наполненных на три четверти зеленой жидкостью. Я только потянулся за бумажником, как он уже отошел.
– Никак не могу привыкнуть, что все за счет заведения, – пожаловался я, поднимая бокал.
– Привыкнешь, – пообещала она.
Я сделал большой глоток коктейля и спешно опустил бокал на барную стойку. Схватился за горло, кашляя и жмурясь. Это пойло, кажется, устроило взрыв у меня в животе, зато миг спустя ощущение было такое, словно я сижу на облаке.
– Ничего себе! Пробирает до кишок, – заметил я, когда снова смог говорить.
– Тони очень им гордится, – сказала она, осторожно потягивая коктейль. – Просто чудо! Я прямо чувствую, как он доходит до пальцев на ногах.
К тому времени, когда с «зелеными попугаями» было покончено, мы общались так, словно были знакомы сто лет.
– Давай поедим, – сказала она, соскальзывая с высокого стула и беря меня под руку. – Гиллермо приготовил для тебя особенный ужин.
Она сжала мне локоть и улыбнулась. Ее взгляд был откровенно зазывным.
Гиллермо был тут как тут и проводил нас за столик. Над головой у нас сияли звезды. С моря веял теплый бриз. Оркестр играл какую-то убаюкивающую мелодию: духовые выдували под сурдинку ноты, похожие на шарики ртути, гладкие и округлые. Еда была невыразимо вкусная, так же как и поданное к ней вино. Нам не пришлось утруждаться, объясняя, чего нам хочется. Тарелки появились на столе сами собой, и мы ели с наслаждением.
Потом мы танцевали. На танцплощадке было не очень много народу, и мы двигались по широкому кругу. Танцевать с ней было все равно что танцевать с Джинджер Роджерс[4].
Я как раз думал, что это лучший вечер в моей жизни, когда вдруг заметил коренастого мужчину в зеленом габардиновом костюме, стоявшего рядом с оркестром. У него была плоская, злобная харя, и он наблюдал за мной недобро блестевшими глазками. Наткнувшись на мой взгляд, он резко развернулся и скрылся