Я видел этот близкий конец, как, задыхаясь, начинаю конвульсивно дёргаться, перед глазами сверкают искорки и сознание постепенно угасает.
Сознание действительно уже начинало мерцать. Я, то ощущал себя снова в достаточной мере подвижным, но почему-то в наморднике на носу и внутри тесной и тёмной собачьей конуры, то видел нереально яркие, насыщенные ослепительным разноцветным сиянием фантастические видения, где я бродил по джунглям и плавал в ослепительно синем океане…
Когда я, уже совсем перестал что-либо соображать, перестал трезво оценивать возможность (точнее, невозможность) счастливого исхода, то почему-то вспомнился старый свой метод ухода от смертельной опасности – реверс. Будущее, запечатанное из настоящего, было, как и выход в реальность, недоступным, и я, в последней надежде, отправил себя назад, в прошлое. И сразу же почувствовал как убивающая иголка из левого мизинца безвозвратно пропала.
Вспыхнул ослепительный синий свет и меня качнуло. Что я уже свободен и для выхода этого будет достаточно я догадался с небольшим опозданием: через бесконечную секунду я сообразил, что пора заканчивать с реверсом. И сразу же появились звуки. Громовой голос менеджера вырвал меня из мёртвой тишины:
– …Очень винтажный!.. – прорычал он.
Я, вдохнув блаженного воздуха, покачал головой. Всё было таким неожиданно насыщенным и пугающе сильным: оглушительный звук и ярчайший свет. И фраза продавца про винтажность была насыщена такими неожиданными эмоциями! Но сам продавец был спокоен и громко продолжал бубнить как заученное:
– Вот оникс в золотой оправе!.. – я это раньше уже слышал, про оникс.
Я сделал новый вдох и понял, что без хорошей передышки мне не протянуть. Организм срочно требовал восстановления.
– Бадахшанский лазурит с хрусталём на золоте с синим отливом… – менеджер происходящее со мной похоже не замечал.
Я, захлёбываясь, хватал ртом воздух. И не мог надышаться. И, потому, с менеджером общаться тоже не мог. Наконец возможность хоть как-то говорить ко мне вернулась:
– Стоп! Что это за камень? – выпалил я и указал на ту часть витрины, где нетронутым всё ещё лежал тот камень на кольце, чуть не заморозивший меня во времени.
– Это? – мой вопрос выбил продавца из наезженной рекламной колеи. Похоже он не ожидал от меня такой активности. – Но это всего лишь серебро!.. Оно темнеет и пачкается.
Но я был настойчив и продолжал показывать пальцем на требуемое изделие. И ему, не закончив с золотом, пришлось, скрепя сердце, доставать то кольцо. Самое опасное кольцо в этом магазине!
Я не желал снова повторять те ощущения, поэтому предусмотрительно убрал свои руки за спину, подальше от кольца.
– Серебро девятьсот двадцать пятой пробы, подлинный опал… – нудным голосом заученно произнёс продавец.
Что-то в этом кольце и в этом подлинном опале было колдовским и не позволяло мне относиться к кольцу, как просто к ювелирному изделию. И я решил,