смех веселого паяца
Уходит правда глубоко.
Такая нынче атмосфера,
Фемида козни строит всем,
Не обойтись без револьвера,
Иль процедурно грязных схем.
Бесплатным был правозащитник!
Теперь другие времена,
С нас государственный термитник,
Снимает деньги без труда.
Щепотью собранные пальцы
Щепотью собранные пальцы
Кресты знамений вознесли,
Поклоны в сторону страдальца
Три раза вежливо легли.
А как же быть скабрезной даме,
Она теперь всегда одна —
Портретом дочь, в богатой раме,
На стенке лишь погребена.
О как она его просила
Эпитеты* не передать,
Бывало даже поносила,
Но, что тут сделаешь, ведь мать.
Вот и сейчас пришла в цигейке*
С мороза, в эту ипостась,
Бравурно шепчет на скамейке,
Поди ведь боль не улеглась…
Родных и близких мы теряем,
Куда же смотрит эталон,
Он, что не видит и не знает,
Зачем грехи все принял он?
Явление
Тут преломилось гнева русло
И бранный вырвался поток,
Сверкнуло боли может чувство,
Речь грома подвела итог.
Наверно бог так посылает,
Своей десницей* нам привет,
Иль нечестивцев сам карает,
Уже довольно много лет.
Пугает всех на небе место,
Откуда сыплется гроза,
Как будто старая челеста,*
До нас доносит словеса.
Миг возникает для сомнений
Святых намерений творца,
Природу созданных явлений,
Считать деянием отца?
Но в нашем мире всё возможно,
Вдруг это дьявольская месть?
Предполагаем осторожно,
Чтобы не сбить с обоих спесь!
А на Ваганьковском мулат
А на Ваганьковском мулат
Как будто сам Иосиф Бродский,
Стихи читает невпопад
У той могилы где Высоцкий.
Уже и зрителей толпа
Халявы ждёт нетерпеливо,
А вдруг всем чёрный тамада
Покажет фокус в стиле Кио.
Он как Утёсов мог бы спеть
Смотря на камень Окуджавы
И подобрал бы даже медь.
Среди кладбищенской дубравы.
Но мы не в цирке шапито*
И не в большом концертном зале,
Не пьём шабли или бордо,
Не размышляем о Шагале.
Здесь чувства сами исподволь
Всех заставляют оживиться,
Но тоны ниже на бемоль*
И скорбью тронуты все лица.
В душе все господа мы просим
В душе все господа мы просим-
Дай помощь или оберег,
Потом всё ждем, что на подносе
Нам милость будет целый век.
По факту верим добродушно
В свою заблудшую