делать, Марьюшка?! Надобно лекарю…
– А вот этого совсем не надобно, – уже тверже сказала я. – Прознают, что царица память потеряла – враз в монастырь отправят. Ты лучше мне сама помоги.
– Да как же?
– Будь все время при мне, подсказывай, кто есть кто. А там, глядишь, и память вернется.
– Слава Богу, государь ничего не заподозрил, – чуть слышно прошептала Агафья. – А то не сносить бы нам головушек-то.
– Вот и я про то же. Какое ныне число на дворе, ведаешь?
– Первое ноября 7088 года.
Очень ценная информация. И как я с такими цифрами оперировать буду?
– А свадьба у меня когда была?
Агафья, похоже, расслабилась и перестала удивляться.
– А двух месяцев еще не прошло, касатушка. И все было ладно, да лепо: государь-батюшка тебя возлюбил и подарками задаривал. Один такой подарил… прости Господи, грех и срам.
Комплект эротического белья, что ли?
– Это что же за подарок?
– Да вон, велел на стенку повесить. Мы его пологом закинули, а то не приведи Господи кому ведомо станет.
На стене напротив постели действительно висело что-то размером с художественный альбом, завешенное темно-красным бархатом.
– Ну-ка, посмотрю.
– Да тебе же вставать ни в коем разе не велено…
– А мы никому не скажем, – усмехнулась я, осторожно спуская ноги на ковер. – Бог не выдаст.
Агафья тут же насунула мне на ноги парчовые туфельки без задников, отороченные, похоже, лебяжьим пухом.
– Дверь постереги, – велела я. – Это быстро.
Когда я встала, то почувствовала только легкое головокружение, которое почти сразу же прошло. Так, сотрясения мозга точно нет, уже хорошо. А с остальным справимся.
Ступая «с бережением» я в несколько шагов пересекла комнату, щедро заставленную всевозможными креслами, пуфиками, столиками и еще какой-то мебелью и приблизилась к таинственному предмету. Отвела полог – и ахнула:
– Что это?
На меня из богато вызолоченной рамы глядела молодая девушка… живая. Большие серые глаза смотрели на меня явно испуганно, длинные пушистые ресницы трепетали, губы вздрагивали. На конкурсе красоты в оставленном мной будущем ей делать было нечего: круглолица, полновата. Но объективно – хороша. Губки – как вишенки, носик прямой, зубки белые, ровные.
– Кто это? – немного изменила я вопрос, а девушка в раме беззвучно пошевелила губами.
– Да ты же это, Марьюшка, твой лик в зерцале отражается.
Как говорится: предупреждать надо. Откуда я могла знать, что тут зеркала чуть ли не под кроватью прячут. Но если это я здешняя… Выбор царя меня в супруги становился понятным.
Хотя что это я? Знала же, что в России более или менее приличные и большие зеркала появились только после Петра Первого. А да него еще – целый век с хвостиком. Только очень богатые люди украдкой покупали за бешеные деньги «венецианские диковинки» у ганзейских купцов и держали их вот так, скрытно,