женщин жирные зады,
Мой собутыльник выдавил икая:
Охоч мужик ужратый до манды!
Однако огненная сила сладострастья,
Не согревает сердце, только жжёт.
Сбежал бы он от этакой напасти,
Когда бы знал расклад весь наперёд!
Вдыхает запах баб самец голодный,
Желая запах течки уловить,
Тех что к совокуплению свободны.
Кипит тестостерон в его кровИ!
Захлёбываясь в похотливой спешке,
Лишь только член желанием набух,
Лизать готов их бритые «пельмешки»,
Не разделяя девственниц и шлюх.
К чему ношу рога? Забавы ради.
Они традиций давних атрибут!
Твоей любви и спереди, и сзади
Сожители промежность сменно трут…
Кудрями снова он завесил рОжки,
Я тронул темя в поисках своих.
Лишь волосы под потные ладошки
Легли, как строчки слипшиеся в стих.
Потом мы лили водочку до кромки,
Усталый сакс гнусавил менуэт.
Да под столом симпотная девчонка
Взахлеб соседу делала минет…
Люцифер о власти
Скребя трехдневную щетину,
Налив нам поровну вина,
Делить людей на половины.
Продолжил снова сатана.
Ты сам – источник разрушенья.
Мне влом использовать обман!
На празднике кровосмешенья.
Мы, меч и ножны, ради ран.
Глупее тварей человеки,
Ведь испокон сюжет не нов.
От божьей убежав опеки,
Других вы ищете божков.
Да, изменились вы едва ли,
Презревши неба благодать!
Вождей по младости сношали,
Черед их вас теперь сношать…
Ваш новый бог – болтун с пелёнок,
Апологет чужих идей,
Раб выпивки, ловец девчонок,
Любитель птичек и зверей.
Твердил о равенстве и братстве,
Младенцев гладил, руки жал.
Так жрец взывает к глупой пастве,
Вокруг светильника кружась.
Подняться круто властелином,
Чтоб через витражи дворцов
Смотреть на согнутые спины
Своих лакеев и рабов.
Но он смешон, в зените власти
Год или десять, разве ж срок?
Есть позубатистее пасти…
Преемник выучит урок!
Вы вновь царям стучите лбами,
Курите жертвами дымы.
Власть платежи отдаст гробами
За души взятые взаймы…
Люцифер о свете и тьме
Лукавый замолчал и, похрустев кистями,
Холодный взгляд на мне остановил.
Уверен был, что обложил флажками,
Как волка возле туши на кровИ…
Добро и зло – лишь мифы и заветы!
Их замысел неведением прост.
А истина – слепая кроха света,
Мерцающая в толще лет и вёрст.
Стремиться тронуть призрачное глупо,
Пусть даже цель желания чиста.
НамЕрений останки, словно трупы,
Всегда лежат на чьих-нибудь