Что Никодим, что Иван привыкли ложиться спать рано, так же рано вставать. «Кто рано встаёт, тому бог даёт», – сказал гость. Для него место единодушно определили на печи – самое то… Вот только, как потушили лампу, другой, новообретенный дружок, стал беспокоиться и скулить… Пришлось Никодиму взять его к себе. Тот, благодарно лизнув руку, уснул в уютном тепле от хозяйского тела.
Часть 2.
Тайга – учитель
Глава 1. Пожар
На заиндевелую изгородь загона села сорока, покрутила головой, заинтересованно разглядывая собаку, и, застрекотав, полетела в направлении другого конца заснеженной поляны. Лайка проводила ее взглядом, поворачивая голову вслед удаляющейся птицы, и снова уставилась на входную дверь избы. Скоро должен выйти хозяин…
Открылась дверь и собака завиляла хвостом – вышел мальчик, одетый меховую шубу, щурясь от лучей яркого зимнего солнца, отражающихся на снежном покрове. За ним в такой же шубе из оленьих шкур, на манер тунгусов, появился Никодим. Шубу и штаны ему подарил Онганча – местный тунгусский охотник. Они оказались настолько удобными, что такие же шубку и штаники из оленьих шкур сшили маленькому Сереженьке.
– Иди сынок, погуляй, поиграйся с собачкой, – сказал мужчина. – Чингиз! Охраняй Сереженьку!
Пёс сделал стойку, затем, лизнув в лицо мальчика, побежал рядом с ним в сторону горки, сделанной Никодимом накануне.
– Сынок! – крикнул мужчина. – Я пойду в сарай. Посмотрю ножки Грозы. Что-то припадает правую переднюю – не потерял ли подкову…
Последние фразы Никодим говорил сам себе. Мальчик уже не слышал и не слушал – так был увлечён. Лишь махнув рукой на первую фразу, продолжил карабкаться на горку. Так Серёжа постигал первые азы самостоятельных тренировок по сообразительности, ловкости, силе, равновесию… Правда, пока в этих вопросах Чингиз опережал его по всем статьям. Хотя они были одного возраста, но пёс был взрослым, умным и опытным, а пятилетний Серёжа – только в самом начале постижения вкуса к жизни. Но у них были, кроме возраста, и некоторые схожие черты судьбы. Чингиз не раз вступал в схватки со зверями, спасая хозяина; горел в тайге, но вывел Никодима из-за стены огня. Серёжа тоже горел…
Эта трагическая история так сильно отразилась на неокрепшей психике мальчика, что пришлось Никодиму забрать его в тайгу, несмотря на малый возраст. В тот год Серёже исполнилось как раз три годика.
* * *
Марье давно не давали покоя слова приказчика Василия о том, что в смерти ее мужа виноват сам купец Афанасьев. И та пачка ассигнаций, которую он вручил самолично после похорон Михаила Васильевича, было лишь желанием откупиться, а не искренней помощью работодателя.
Однажды, после воскресной службы в церкви, отстав от прихожан, Марья подошла к купцу и сказала невзначай, поигрывая плечиками:
– Тут сорока на хвосте принесла, что муженька маво вовсе не медведь задрал… Давеча ко мне пристав благовещенский