резко и рывками. Настолько, что если на месте Голоса был двигатель внутреннего сгорания, он давно бы расчихался и заглох, – «По походке, запаху… Манере держаться, голосу… Что-то подспудно… Подскажет… Что перед Вами именно Ваш… Лично для… Вас рождённый… Человек…»
Войдя в насквозь прокуренное помещение «ноль-ноль», Меф, к своему неудовольствию, обнаружил в нём аншлаг. Рабочий день подходил к концу, и каждый планктоноподобный старался скоротать его концовку подальше от рабочего места, дабы не быть припаханным внеурочно и безвозмездно. Убедившись, что в предбаннике необходимый покой ему может только сниться, Фодя прошёл в сторону туалетных кабинок, надеясь уединиться в одной из них. Как назло, все ближние к входу были заняты. Призывно распахнутой дверью на их фоне отличалась лишь самая дальняя, оборудованная для удобства инвалидов, и пользовавшаяся в мужском коллективе дурной славой.
Местные предпочитали обходить её стороной, да и соседи с других этажей заходили в неё парами, но покидали её, почему-то, по одному и испуганно озираясь по сторонам. Но так как при всём богатстве выбора другой альтернативы у Мефа не было, ему ничего не оставалось, кроме как проследовать на «камчатку» и запереть дверь изнутри. Опустив сидение и крышку унитаза, он уселся верхом, вытащил из подмышки и вскрыл злополучный конверт. «И если мне суждено утонуть, то вешаться не стоит», – билась в мозг старая песня его ушедшего в мир иной собрата по бурной молодости. Психологически Фодя был готов к любому развитию событий, но только не к такому. Вместо надуманного им себе транснационального уведомления об увольнении, в конверте лежал тонкий исписанный печатными буквами лист дешевой писчей бумаги, отснятый на дышавшем на ладан копире. Меф вытащил подмётное письмо на свет Божий и принялся читать, по привычке стараясь соблюдать орфографию и пунктуацию отправителя:
«Ребята очнитесь посмотрите в какой ужас превратили женщины всю нашу жизнь! Задавливая своей энергией слабый мозг всех мальчиков с нашего рождения они превращают всех мужчин в задавленных ими калек у которых на расстоянии вызывают любые изменения от временного полового возбуждения и «легких» чувств со вздохами (замечая что мы чем-то недовольны) кончая полным изменением в нас души и тела при постоянном общении с какой-то из них! В постоянном садистском кайфе от власти над нами, беспрерывно бив по мозгам мужчин своей энергией, превратили всех мужчин в беспрерывно куда-то спешащих, беспричинно веселых, душевно слабых самодовольных, отчуждённых друг от друга… дурачков (у которых нет на самом деле ничего!) потерявших ясность ума, способность на революцию и думающих лишь о женщинах и деньгах!
Ребята посмотрите ни в одном из видов животного мира самцы нестановятся уродливей самок и только у людей мальчики, рождаясь одинаково нежными c девочками позже превращаются этими созданиями в согрубевшей