вектора мышления, мне было вовсе не понятно. Не исключал я и того, что в вышеозначенных ответах присутствовал и некий фактор предварительного сговора.
Опрашиваемые в один голос утверждали, будто бы все они большие друзья и единомышленники. Потому, дескать, и не могло быть между ними каких-то разногласий или ссор. Ну, а пьянка, она и есть пьянка. Тут все разговоры как бы ни о чём. Вспоминали, как начинали борьбу с ненавистной управляющей компанией. Много ржали, когда Эдуард с Сергеем травили анекдоты. Дамы припоминали, как участники пикника иногда расходились по группам, о чём-то секретничали, что-то обсуждали. Однако все «тёрки» были абсолютно безобидны, вытекали из общей канвы праздника. Ну, прямо, сама идиллия.
Слушая вспоминая о вчерашней гулянке я поймал себя на весьма интересной мысли. Все опрашиваемые говорили преимущественно о какой-то чрезмерной коллективной активности, борьбе и прочем. Складывалось полное ощущение, будто бы я вновь вернулся в свою комсомольскую юность. Ну, типа: «вихри враждебные веют над нами… В бой роковой мы вступили с врагами…»
При этом полное отсутствие разговоров о чём-то более приземлённом. Никаких бытовых вопросов, как и ничего личного. В конце концов, вчера погиб их сосед, друг, товарищ, а в их пересудах ни капли сострадания, чувства горя, соболезнования или сопереживания.
А впрочем, о самом погибшем все отзывались в исключительно положительных тонах. Признаться, в чём-то я даже позавидовал этому парню. В его-то сорок лет, и такое уважение среди соседей.
Однако подспудно я помнил ещё и о том, что о покойниках либо хорошо, либо… Ну, вы меня поняли.
Примерно в том же ключе прошла беседа и с Татьяной Забелиной, о которой я упомянул ранее. Правда, в отличие от наших прошлых собеседников, Татьяна, покинувшая место вчерашней пьянки в числе последних, вдруг вспомнила о том, как перед самым её уходом, к ребятам, оставшимся на пустыре, вдруг присоединился ещё один активист из соседнего дома, некто Сергей Цокотухин.
По словам Забелиной, этот самый Цокотухин на протяжении последней пары лет, и являлся духовным вдохновителем Сергея Яроша в борьбе с ненавистной управляющей компанией. Кроме того Цокотухин, практически среди всех активистов тринадцатого дома пользовался непререкаемым авторитетом.
В общем, согласно повествованию хозяйки двенадцатой квартиры, на зелёном пустыре за их домом, после полуночи осталось лишь четверо. Её муж, Эдуард Забелин; Алексей Полепин; вышеозначенный Сергей Цокотухин и убитый Сергей Ярош.
– Когда вернулся ваш муж?
– Что-то около двух часов ночи. Когда я проснулась утром, он уж отбыл на работу. Потому и не успела я расспросить Эда о том, когда и чем всё закончилось.
Глава 3
– Ну, что, парень?.. Какие будут версии? – обратился я к своему молодому напарнику, когда мы с Дмитрием вышли из душного подъезда на свежий воздух.
– Да, какие тут могут быть версии. Обычная бытовуха… – потягиваясь,