этот свет,
уже прощаюсь, длю ещё привет.
Необратимо повторимы числа.
Спешить нет смысла, медлить смысла нет.
«Проездом в голимые степи…»
Проездом в голимые степи
я помню тот реденький бор,
где сосен негромкие цепи
на жёлтый взошли косогор,
и тот городок неприютный,
где пуст за тобою вокзал.
Отстать мне в стоянке минутной
от поезда – Бог отказал.
Пожизненный узник той встречи –
вагон всё догнать не могу,
всё в том же тебе Семиречьи
я что-то кричу на бегу.
Махина
При любви к механизмам часов
мне достаточна их обнажённость,
как предзимних раздетых лесов
затаившая бунт отрешённость.
Заводным шестерёнкам секунд,
что для вечности целой хлопочут,
чем-то, видно, сродни этот бунт
к прутьям голым прижавшихся почек.
Анатомия этих живых
не сложней, чем у прочих пылинок:
жизнь соцветий, заложенных в них, –
двух механиков поединок.
Распускается тёмный бутон,
повторяя живое упрямство,
и в ничто под ветрами времён
осыпается роза пространства.
Но скорее увидит поэт,
а не тленной природы анатом, –
этот вольный реликтовый свет
с различимым едва ароматом.
«Я нашёл у души изнанку –…»
Я нашёл у души изнанку –
извожу на карандаши:
зачиню-ка, дай, спозаранку,
этот аспидный стержень души.
Дай-ка, думаю, тонкий росчерк
и пущу с его острия,
как те инеи в утренних рощах –
дел серебряных мастера!
– Но, душа, ты ножа жесточе,
раз в зазубринах все ножи,
абразивом каким заточишь,
остриё, чтоб вписаться в жизнь!
Я не знаю, как богомазу
удаётся писать образа.
Мне же сердце – сродни алмазу
процарапывает слеза.
Наконец-то, я праздную – плачу,
просто плачу, легко, ни о чём,
и во всём ощущаю удачу,
будто б не был иному учён.
«Вдруг значение слова…»
«Молчи, скрывайся и таи…»
Ф. Тютчев
Вдруг значение слова
забыл и молчу.
И толковый словарь
открывать не хочу.
Словно камни, слова
там сложились в столбцы –
не вздохнут, не всплакнут,
не вскричат мертвецы.
Как живых-то моих
мне б суметь уберечь?
Каменеет и в строчках
изустная речь.
Моя тяга к словам
слабнет день ото дня,
и