и грязные, Мирком и Эмили стояли и, молча улыбаясь, смотрели друг другу в глаза, а потом потянулись и скрепили то, что было в их сердцах, нежным поцелуем.
– Вы бы себя видели! – Покачал головой Лиам.
Эми вытерла губы тыльной стороной ладони.
– Фу! Это был самый грязный поцелуй в моей жизни! – Сказала она, смеясь и морщась одновременно. – Незабываемые ощущения. Ладно, выбираемся отсюда! – Эмили перевела взгляд на Миркома. – Но моя просьба не отменялась. – Напомнила она замечтавшемуся мужу.
Мирком встрепенулся и с готовностью кивнул.
– Один момент…
Он медленно поднялся в воздух, вытянув ноги из земляной каши. Затем, зависнув над поверхностью земли, стряхнул с себя куски грязи и легко, как пушинка, поплыл по воздуху вверх.
Эльвин подняла голову. На секунду отвлекшись от своих мыслей, она вдруг совершенно неожиданно увидела всю полноту и красоту момента, в котором находилась. Да он же просто волшебен!
Земляное море. Перевёрнутый дом перед глазами, его полуразрушенная труба и чёткие очертания прямоугольников из серых досок, того, что было когда-то овощными грядками. И они с Лиамом, грязные с ног до головы, смотрят на всё это. И Лиам держит её на руках. На его лице рисунки из подтёков, чёлка, застывшая странными волнами, закинута набок, рыжеватые ресницы склеены грязью. Рядом Эмили по пояс в земле, словно на границе двух миров. Она стоит спокойная, словно выросла здесь специально для сюжета какой-то нерассказанной сказки. И силуэт Миркома, поднимаясь, пропадает в тумане. Сначала верхняя часть, затем худые ноги в грязных, рваных штанах, и последним – ботинки, с которых свисают длинные шнурки.
Во всём этом было какое-то волшебство, какая-то приятная магия.
Эльвин смотрела и думала. Такая странная, нелепая ситуация. Но как же она исключительно красива. Вот бы зарисовать всё это… Углём или чернилами, неважно. Получилось бы, наверное, крайне таинственно. Жаль, что никто из них четверых не рисует настолько хорошо, чтобы передать картину на бумаге. Из шести Избранных только Том обладал талантом к рисованию. Причём, редким. Да, вот у него бы точно получилось прекрасно.
Мысль Эльвин вдруг зацепилась за имя и перескочила.
Том… Милый Том. Когда-то он рисовал её каждый день, свою невесту. Рисовал её по памяти, погибая в разлуке. Где теперь эти портреты? Где теперь сам Том?
Сердце Эльвин потяжелело от грусти.
Том… Бедный, бедный Том. Жив ли ты? И чем ты живёшь, если жизнь твоя лишена самой жизни? Я всё у тебя отняла…
И опять ей вспомнились его большие карие глаза и затуманенный взгляд, полный любви и отчаяния, когда он был готов на всё ради неё, был готов сделать всё, что она скажет, лишь бы получить хоть капельку её любви, а она отвергала всё это, в тайне мечтая только о Лиаме.
Он никогда не жаловался, никогда не упрекал её в том, что она холодна к нему, он вручил свою жизнь в руки Эльвин и просто терпеливо ждал, что она полюбит его. Но так и не дождался. Не дождался счастья, не получил ничего, кроме одиночества и боли. Она разбила его сердце.
Эльвин