остановил самолет, снял шлем, открыл дверь и спрыгнул в плотно слежавшийся снег у спуска. Два носильщика в фирменной униформе подошли к нему, чтобы забрать вещи. Отдав им салют, Бабах открыл дверь грузового люка.
– Ну как ты, дружище? – спросил Штурманн-Тейлор, подойдя ближе, широко раскинув руки. Он обнял Бабаха, хлопнул по спине со свойственной мужчинам бравадой; руки – огромные, как окорока, мышцы – как у дровосека. На нем был костюм, как говорил Бабах, от Патагуччи – дизайнерская одежда для любителя приключений. Очень дорогая.
– Отлично, отлично, – соврал Бабах. – Поездка в Шамони того стоила? Нормально покатался?
– Лучшая из всех моих поездок. Одного из гидов унесла лавина, но, черт возьми, какие впечатления! Пошли в дом, пока ребята выгружают вещи. Ты завтракал?
– От кофе бы не отказался.
Штурманн-Тейлор большими шагами направился к главному зданию. Чего бы ни касалось дело – покорения Амазонки, рыбалки в Патагонии, пешеходного тура с бушменами в Калахари, поездки на верблюде через всю Сахару или гонок в Дакаре, – Штурманн-Тейлор обожал любые приключения, не рассуждал, а действовал. Раньше он был психологом, потом стал серьезным инвестором; перфекционизм помогал ему делать все как надо, мощный интеллект – управлять банковскими счетами. Никого не задевало, что у него изначально был солидный капитал.
– Тут, я вижу, новые группы туристов, – сказал Бабах, указывая туда, где возле стрелкового тира стоял Чарли Накенко с несколькими мужчинами в куфиях и камуфляже.
– Даже две. Саудовцы приехали на гризли охотиться, а другая группа – просто за новыми впечатлениями. В прошлом году был невероятный успех: кухня дикой природы, поиск пищи в лесу с нашим шеф-поваром, общение с местными жителями, демонстрирующими свой образ жизни и ремесла. Индейский очистительный ритуал, барабанный бой. Столько женщин соблазнилось, пока их мужья уходили за добычей, – он расхохотался и открыл большую дверь. – Само собой, наш Чарли – главная достопримечательность. На чаевых целое состояние сколотил.
Они вошли в дом, Штурманн-Тейлор заказал у «дворецкого» – так Бабах называл охранника – два эспрессо. Лицо охранника было лишено всякого выражения. Человек-загадка. Из спецслужб Израиля. Сложен как участник уличных боев. Молчаливый, спокойный, он явно здесь скрывался, это Бабах понял уже давно. Совершил что-то запрещенное в своей стране, не имея специального разрешения или особой профессии. Полицейского, например. Но эта часть мира была скрыта от посторонних глаз и жила по своим правилам. Или, скорее, она была настолько неинтересна посторонним, что пришлось установить свои правила.
Вот почему ему здесь нравилось.
Вот почему такой человек, как Штурманн-Тейлор, решил выстроить здесь лагерь. Вот почему он заманивал сюда гостей со всего мира – шейхов, бизнесменов с проститутками, политиков, актеров, финансистов и мошенников. Здесь они могли жить в свое удовольствие – джентльменский клуб,