тут. Думаю, она уже протрезвела. Ну, если вы не хотите ночевать в лагере…
Тана приподняла бровь.
– Хочу. Мне нужны ее показания, и ваши тоже. Ван Блик уже дал. – Кроме того, она сфотографировала отпечатки его ботинок. – И с Тиваком Кино надо поговорить.
Бландт остановился посреди дороги.
– Зачем? Это просто, ну, несчастный случай. Ничего тут нет криминального, верно?
– Я должна написать рапорт, – ответила она. – Стандартная процедура в случае, если смерть произошла в любых обстоятельствах, кроме как в больнице. Судебная экспертиза будет позже. Кроме того, нужно сделать выводы и принять меры, чтобы подобные нападения больше не повторялись.
– Хмм, – только и ответил он и продолжил крабьими скачками продвигаться к юрте. Круглая палатка была поставлена на деревянный помост на случай плотного снега. Из железной трубы, привинченной на верхушке юрты, валил дым. Тана почуяла запах пищи, в животе заурчало.
– А где сейчас Хизер? – спросила она.
– В одной из палаток. Спит. Пойду разбужу и приведу сюда.
– У нее запой?
– Можно и так сказать.
– И часто с ней это случается?
– Все, что вы хотите узнать о Хизер, спрашивайте у нее. – Бландт ловко запрыгнул на деревянный помост, распахнул дверь. Тана последовала за ним.
– Ваш шеф-повар не поехал со всей компанией в Йеллоунайф? – спросила она.
– Повар-то? – Бландт фыркнул. – Этот человек думает, он их на голову выше. Не пьет. Это главная проблема. Любитель мистики и всякой такой белиберды. Но готовить может, тут я за него ручаюсь. И не подведет, даже если дела пойдут совсем плохи. А это бывает сплошь и рядом – возьмите ребят, засидевшихся в глуши, и прибавьте к ним старый добрый алкоголь. У него отличный хук слева, у этого индейца.
Бландт открыл дверь. Навстречу Тане поднялось теплое облако пара.
– Заходите. – Он положил ее сумку возле двери. – Пойду растолкаю Хизер. Когда поедите и возьмете интервью, приходите ко мне.
В помещении было жарко, на плите невиданных размеров дымились горшки. Положив вещи на деревянный пол у двери, Тана сняла куртку. Ей нужно было принять душ. Но в первую очередь – поесть и промочить горло.
Перед ней стоял человек ростом под метр девяносто и что-то помешивал в горшке. Длинные тонкие черные волосы доходили до середины поварского халата.
– Эй, – позвала Тана.
Он повернулся. Широкое лицо. Рябое, красно-коричневое. Черные глаза. Эти глаза изучали ее. Индеец молчал. Горшок за его спиной шумно пыхтел.
– Констебль, – наконец сказал он, вытирая руки о фартук.
– Тана Ларссон, – представилась она и улыбнулась. Эта улыбка показалась ей жалкой. Вся она казалась себе жалкой.
Он продолжал молча ее разглядывать. Она отметила свежий порез и синяк на челюсти, стертые костяшки пальцев.
– Гарри Бландт сказал, здесь я могу выпить кофе и чего-нибудь съесть, – сказала она.
– Грею лосиное рагу. Кофе в чайнике. Вы, наверно, замерзли. Вас долго не было. Садитесь, я принесу еду.
С