по-прежнему здесь, в лесах, – утверждала Розали. – Совсем спятил. С белыми копами всегда так. Это место лишает их рассудка.
У Таны, если на то пошло, были если не все шансы сойти с ума, то по крайней мере половина – ее предки со стороны отца были белыми людьми, истинными скандинавами. Мать – представительница канадского народа догриб, выросла на берегу Большого Невольничьего озера. По этой причине Тана говорила на языке слэйви, и, может быть, именно потому ее отправили в такое богом проклятое место, хоть она и была совсем салагой. И к тому же больше никто сюда не хотел.
Странные вещи, думала Тана, глядя в экран телевизора, по которому шло какое-то шоу знакомств, происходят в краю полуночного солнца, странные люди мучаются, добывая золото. Или драгоценные камни…
Холостяк на экране, сжимая в руке коробочку с массивным бриллиантом, надвигался на двух оставшихся, дрожащих от волнения финалисток. На чей палец будет надето сверкающее кольцо? Обе женщины вели себя так, словно упадут в обморок раньше, чем он сделает окончательный выбор.
Когда камеру навели на бриллиант, ложка замерла в руке Таны. Камень переливался всеми цветами радуги. Неизменный символ любви. В глазах внезапно защипало; кольцо с маленьким камушком, которое она носила на цепочке под униформой, казалось, жгло кожу. Она сжала зубы. Все это был фарс, полное дерьмо, уловка маркетологов – связать холодный, твердый камень с любовью, обязать каждого мужчину подарить его своей женщине. Зачем она вообще смотрит эту хрень? Потому что она идет по телевизору, вот почему, а пульта в крошечной квартире, которую ей выделили, нет, и она слишком устала, чтобы подняться и переключить канал вручную. Так что скабрезное шоу продолжалось. Голос за кадром сообщал, что этот бриллиант «чист, как снега холодной канадской тундры, откуда он был добыт».
– И это тоже уловка маркетологов, – сказала она собакам. Тойон приподнял ухо, Макс никак не отреагировал.
Добывать алмазы на Севере было делом недешевым, территория – обширной и неприступной. Дорогой труд. Но камни, добытые в тундре, на мировом рынке конкурировали с алмазами, добытыми в Африке, Индии, Вьетнаме, Корее со значительно меньшими затратами, поэтому рекламщики изо всех сил старались набить цену канадским камням. В результате был издан мандат, согласно которому десять процентов всех алмазов, добытых на северо-западной территории страны, должны были быть обработаны и оправлены там же, вместо того чтобы перевозиться на корабле в Индию, уже и так обрабатывавшую около восьмидесяти процентов всех камней. Так расцвела промышленность Йеллоунайфа, родного города Таны на берегу Великого Невольничьего озера. Теперь Йеллоунайф называли «сомабаке», что означало «доходное место». В конце маленького местного аэропорта располагались «алмазные ряды» – несколько невысоких зданий, где мастера, сидя на корточках вокруг длинных скамеек, придавали алмазам форму, полировали, делали огранку, заставляли сиять и сверкать. Всех этих людей наняли