меньше. Все новые и новые их толпы выступали из темноты, словно сама темнота порождала их.
Ормкель держал свой длинный меч двумя руками и рубил во все стороны. Он уже запыхался и дышал со свистом – давала себя знать давняя глубокая рана в груди, а весь поток его мыслей представлял собой непрерывную брань, даже не выраженную в словах. Да будет ли конец этой тухлой рати? Или они идут прямо из Хель?
Вдруг из темноты перед ним выступила тень высокого роста, выше самого Ормкеля. Отблеск затухающего костра выхватил из тьмы черную бороду и багровое от натуги лицо с одним глазом. Вся правая сторона лба была начисто снесена. Секира в его руке взлетела над головой Ормкеля.
Увидев чернобородого, Ормкель невольно вскрикнул и едва сумел увернуться от удара. Руки его делали привычное дело, но он был так потрясен, что едва не лишился сознания. За долгую жизнь ему приходилось встречаться с великим множеством противников и у многих отнять жизнь, но этого человека он помнил. Это был Гримкель Черная Борода из рода Лейрингов, дядя Бергвида Черной Шкуры. Пятнадцать лет назад, когда юный Бергвид впервые заявил свои права на власть и собрал свое первое войско, Гримкель встал рядом с ним. На западном побережье, недалеко от усадьбы Сосновый Пригорок, разыгралась битва, в которой Гримкель погиб. Закрыв собой своего племянника Бергвида, который, при своем рабском воспитании, тогда еще совсем не умел сражаться, Гримкель Черная Борода совершил чуть ли не единственный в своей жизни достойный поступок. Рука Ормкеля обрушила тот удар, снесший Гримкелю половину черепа.
Но та битва произошла не здесь, не в Пестрой долине, а на западной равнине! Ормкель бился почти безотчетно, уверенный, что сражается с видением, но каждый его удар натыкался на мощный и уверенный отпор. При жизни Гримкель Черная Борода не был таким отважным и неутомимым воином, иначе по нем осталась бы совсем другая память! Только смерть одарила его настоящей доблестью, отняла страх и взамен дала способность внушать ужас его прежде неустрашимым врагам. Ормкель едва не падал, обессиленный ужасом и безнадежностью: с ними бились те, кого они уже однажды убивали. Их прошлая доблесть сейчас обернулась против них. Все когда-то убитые квитты поднялись, собрались из могил всего полуострова и явились сюда этой жуткой ночью! И кому, как не Ормкелю, было знать, как их много!
– Тор и Мьельнир! – кричал где-то рядом Торвард, взывая к Рыжебородому Асу, покровителю племени фьяллей. – Гроза Великанов, взгляни на нас!
Высоко в темном небе гулко ударил гром, и удар этот отозвался радостью в сердцах измученных фьяллей. Сверкающая молния прорезала небосклон, яркая звезда пронеслась над полем битвы, белый свет вспышкой озарил темнеющий на склоне горы ельник, так что можно было разглядеть каждое дерево, каждый из курганов, которые выпустили своих обитателей и остались полураскрытыми. Что-то живое, то ли зверь, то ли тролль, мелькнуло на дальнем холме возле самой опушки и исчезло. А над равниной уже летела сияющая