вот, в то время дорога завела меня именно в эту деревню. Навстречу мне, подгоняемые ужасом, отчетливо читавшимся в их глазах, бежали несколько человек. Я не пытался остановить их. Зачем? Страх помешал бы им объяснить, что именно ждало меня впереди. Да и бояться мне с искусствами, которыми я владею, было бы почти нечего. Их крики остались далеко позади, когда я шагнул за угол очередного дома и вышел на подобие небольшой деревенской площади.
Трупы. Они стали первым, что я увидел перед собой. Около двух десятков человек, обезображенных, скорчившихся в чудовищных муках, что они испытали перед смертью. Их кровь застыла, превратившись в шипы, выросшие из их собственных вен, и поразившие тела во всех возможных направлениях.
Странно, но лишь один из них ушел из жизни по-другому. Его убили, ударив по голове чем-то тяжелым, и теперь этот мужчина лежал в стороне, распластавшись в грязи, с беспомощно – удивленным выражением, навсегда застывшим на его лице.
Оторвав взгляд от мертвецов, прямо посреди площади я увидел широкий грубо отесанный столб. К нему, так, что ее ноги даже не касались земли, была привязана девочка. Прямо под ней было сложено несколько вязанок хвороста, облитых маслом и готовых вспыхнуть, стоило только поднести к ним огонь. Факел я заметил почти сразу же – он был все еще зажат в руке одного из мужчин, что покоился неподалеку. Видимо, он шел как раз для того, чтобы поджечь хворост, когда смерть внезапно настигла его.
Лошадь мне пришлось оставить за ближайшим поворотом, так как она начала заметно нервничать, наотрез отказываясь идти вперед. И теперь, осторожно переступая через трупы, я подошел ближе.
Девочка оставалась висеть подобно безжизненной тряпичной кукле и даже не подняла взгляд при моем приближении. Ее тело было сплошь усеяно синяками и ссадинами – похоже, ребенка избивали, прежде чем решили примотать к столбу. Или все произошло уже здесь, когда она оказалась связана. Лишь Единому ведомо было, сколько боли выпало на долю этого дитя.
«Ты слышишь меня? – Спросил я, но она не ответила, продолжая смотреть куда-то вниз. Страх, отчаяние и безнадежность сковали ее. Я осторожно взял ее за подбородок, приподнял голову и заглянул в глаза. Они были пусты и безжизненны. – Это сделала ты? Ты убила этих людей?»
В ответ девочка слабо кивнула. Я достал нож, опасаясь испугать ее, но никакой реакции с ее стороны не последовало, словно собственная жизнь была ей безразлична. Перерезав путы, я взял ребенка на руки и, распахнув дверь в ближайший из домов, занес маленькое и почти невесомое тело туда.
Снаружи уже сгущались тучи, и мелкий дождь, постепенно набиравший силу, стучал по сухой земле.
Закрыв ставни, я зажег висевший посреди хижины масляный фонарь. Припасы взял из своих дорожных сумок. Но от пищи девочка отказалась. Зато несколько глотков воды сразу же будто вернули ее к жизни. Через мгновение она расплакалась. И пока тело ее содрогалось от рыданий, я просто сидел рядом, не пытаясь успокоить или остановить ее. Порой горе все же должно