собственную смерть! Дейзи всегда была немножко странной девочкой. Даже она, ее родная мать, ее лучшая подруга, не всегда знала, что у дочери на уме. Дейзи бывала очень упрямой и порой весьма эгоистичной. Она могла заниматься целыми днями, а когда у нее ничего не получалось, говорила: «Не расстраивайся, мама, зато я многому научилась». А когда она вбила себе в голову поехать в Америку, думала ли она о матери? Пыталась ли она себе представить, как беспокоятся о ней? Надо отдать должное Дейзи – она всегда звонила матери по телефону. Но сейчас девушка этого не сделала. Дейзи в опасности! Нужно срочно ехать искать ее. А вдруг от этого станет еще хуже? Мать Дейзи не знала, что и делать. Она не имеет права навредить родной дочери. Девушка запретила ей ехать в Америку. Что ж, тогда надо подождать, Дейзи должна скоро объявиться. Главное, что она жива.
Мать Дейзи сожгла письмо дочери, как та и просила. Когда позвонил Лайм, она сказала, что не сможет приехать на похороны, что у нее был сердечный приступ и врач не выпускает ее из дома. Ее зять пожелал ей здоровья и повесил трубку. Не надо этому темному человеку знать, что ее девочка жива. Так просто Дейзи бы от него не ушла, тем более, таким диким способом. Скорее бы она объявилась! Неужели она не доверяет родной матери? Что у нее за шутки! Все-таки Дейзи эгоистка, никогда не думает от других.
Дейзи думала, но ничего не могла изменить. Ей нельзя было никому звонить, тем более, матери. Девушка переживала, но держалась стоически.
В день своих «похорон» Дейзи снова ждала новостей на ABC. Как она узнала из какой-то музыкальной передачи, ее должны были хоронить на том же кладбище, где покоились мать и отец Лайма. Репортаж о Дейзи поставили в самый конец программы. Похороны производили гнетущее впечатление. Было пасмурно, царило молчание. Камера переходила с одних лиц на другие. Питер с женой, мистер Браун с матерью, Боб, Кейт, еще какие-то люди, кажется, имевшие отношение к съемкам и, наконец, Лайм. Матери Дейзи не было. Значит, она получила письмо. Слава Богу! Что-то она сейчас думает о дочери! Нет, это неважно, главное, она знает, что Дейзи жива.
Кейт плакала. Дейзи даже стало ее жалко. «Ну что ты плачешь, – так и хотелось ей сказать, – со мной же все в порядке. Это только игра». Кейт тоже была эггнисткой, как и остальные, но человек она неплохой.
Лайм был весь в черном, правда, без темных очков в отличие от других мужчин. Он не плакал, но на его лице застыло такое выражение скорби, что Дейзи стало страшно. Камера задержалась на нем, хотя он, казалось, не обращал на нее никакого внимания. В гробовой тишине неожиданно зазвучал его бередящий душу голос. Лайм читал стихотворение Кристины Россетти «Помни меня».
Помни меня, когда я уйду навек,
Уйду в далекий и безмолвный край,
Когда моя рука не будет более в твоей,
И я, остановившись, не вернусь к тебе…
Remember me when I am gone away,
Gone far away into the silent land;
When you can no more