но только чувствия не терять и чтоб ни в одном глазе. Тут тебя в кажинную минуту хозяин может потребовать днем и особенно ночью, когда господа из тиятера приезжают. Вот тут и напейся как следует. В праздники-то еще туда-сюда, можно еще, потому что сами хозяева понимают, что мы все одинаково грешны.
– Значит, у вас будет очень трудно?
– Да, нелегко, зато прибыльно. Впрочем, я сам приучу тебя как действовать, а будешь меня слушать, и все пойдет как по маслу. Вот и Большая Морская, сейчас мы будем дома.
Матвей, предполагая видеть в брате деятельного помощника в своих замыслах, решил подкупить его своей заботой о нем и вниманием, поэтому небольшая квартира, предназначенная для мужа и жены, была обставлена совсем не по-крестьянски. Вообще в ней было чрезвычайно просто и уютно, что понравилось Марьюшке.
– А и хорошо же здесь! – сказала она.
– Вот ваша спальня, – указывал Матвей на комнаты. – А тут приемная, где людей будет принимать можно, особенно по делам. Младшие дворники в особой комнатке живут. Их двое. Ну, хозяюшка, распоряжайтесь в своем новом хозяйстве. Вот вам самоварчик, посуда разная… С собою вы не привезли?
Марьюшка что-то вспомнила, ужаснулась и руками даже взмахнула.
– Ах! Беда ведь у нас! – воскликнула она.
– Что такое? – озабоченно спросил Иван.
– А вещи наши в особенный вагон были отправлены! Мы-то об них и забыли.
– Багаж ваш в целости, была бы хфитанция в порядке, а завтра вы можете получить, только малость за полежалое заплотите, – успокоил ее Матвей.
Приехали с вокзала в девять часов утра, и до приезда хозяина со службы управляющий ознакомил нового дворника с квартирохозяевами.
– Вот наш новый дворник, – рекомендовал Матвей своего брата, очень довольный тем, что производил повсюду эффект.
Действительно все обитатели и обитательницы квартир таращили глаза от удивления, видя замечательное сходство между управляющим и дворником. Оба одинаково одетые – в пиджаках, в блестящих сапогах, красивые, с темно-русыми вьющимися волосами, короткими бородами, со свежими здоровыми лицами, одинаково высокие и плечистые производили эффект довольно приятный.
– Теперь положительно можно запутаться, – сказала жена Павла Михайловича, когда оба явились к ней первой, как к супруге домовладельца. – И не разберешь, который из вас Матвей и который…
– Иван, – дополнил Матвей. – Но, сударыня, промеж нас есть и большая разница.
– Какая?
– Такая-с: брат Иван женат, а я холост.
– А, в этом-то! – улыбнулась хозяйка. – Говорят, Иван, и жена у тебя красавица, вот я не видала ее еще. Пришли ее к нам, может быть, и для нее у нас найдется дело.
– Благодарим покорно, – поклонился Иван, они хотели было уйти, но хозяйка остановила их.
– Погодите! – сказала она. – Ты, Матвей, знаешь, кто живет в тридцать шестом номере?
– Прописался купеческим сыном Григорьем Михайловым Ковалевым.
– Он не говорил, чем занимается?
– Сказал, что адвокатскими делами. Прошения пишет, по судам