по невидимым нам системным оповещениям.
– Что дали?
– Что?
– Что там?
Наперебой посыпались вопросы.
Хакон требовательно поднял руку.
– Тихо! – крикнул Скегги, лучший друг Хакона. – Читай, братан!
Хакон сосредоточился на только ему видимом тексте и неспешно начал декламировать. Это только я заметил, что он слишком уж медленно читает? Видимо, в «разуме» у него даже меньше, чем у меня.
– Внимание вы добыли два килограмма руды! Поздравляем! Вы получаете…
Хакон многозначительно обвел нас всех хитрым взглядом и продолжил:
– Глиняная скрижаль силы!
Все радостно взревели.
– Глиняная скрижаль ловкости!
– Да-а-а! – кричали все хором.
– Глиняная скрижаль выносливости! Глиняная скрижаль профессии «Рудокоп»! Глиняная скрижаль грузоподъемности! Эссенция опыта – пять штук!
Пока Хакон оглашал список своего лута, я невольно представлял себя на месте сына охотника. Каково это быть сильным и ловким? Добиваться всего, чего пожелаешь? Ловить на себе восхищенные взгляды самых красивых девчонок?
Не сразу понял, что Хакон уже давно перестал хвастаться трофеями и все сейчас смотрели на меня. Я недоуменно обвел всех взглядом.
– Видели его рожу?! – крикнул Снорри, шестерка Хакона, указывая грязным пальцем на меня. – У дефективного даже слюна потекла на лут Хакона!
Громкое веселое ржание прогремело на всю пещеру. На меня показывали пальцами. Корчили рожи, видимо, по их мнению, я выглядел именно так.
Не в силах больше терпеть, развернулся и рванул на выход. Вернее – это мне так показалось. Правильней будет медленно побрел, как черепаха. Да и то, черепаха пошустрее будет. Мой «эпический» побег вызвал новый взрыв хохота. Сопливый Снорри и жирный Томас даже улюлюкали.
Не помню, как добрался домой. Помню только, что прорыдал всю ночь. От обиды и унижения хотелось провалиться сквозь землю. Но больше всего ненавидел самого себя за позорное отступление.
Именно в тот день, уже под утро, перед тем как забыться в беспокойном сне, дал себе обещание – никогда больше не показывать спину врагу…
Настоящее время
– Эрик Бергман?
Худой, словно дряхлое дерево, старик подслеповато пялился в мятый листок бумаги. Маленькая плешивая голова, узкие костлявые плечи, излишняя сутулость. Всего девятый уровень. Интересно, чем он занимался всю свою жизнь? Или такой же обделенный, как и я? Хотя, нет. Таких больше нет. Так по крайней мере говорила Далия.
– Да, это я.
Старик, наконец, оторвался от листка и пристально всмотрелся в надпись над моей головой.
– Что за… – выцветшие слезящиеся глаза деда округлились. Он даже моргнул несколько раз.
– Говорила мне моя старуха не пить ту бормотуху, – зло проскрипел он. – Теперь вот нули мерещатся.
Проходящий мимо грузчик громко расхохотался.
– Что Рипей? Допился на старости лет?
– Чего ржешь, охламон? Теперь на лекаря раскошеливаться