несколько больших камней-валунов. Расстояние между ними позволяло переступить с одного на другой, или, правильнее сказать, дотянуться ногой до ближайшего камня. И хотя возле берега было совсем не глубоко, по камням можно было подойти к самому краю границы, где дно резко обрывалось, и при желании, на выбор, или нырнуть, или отлично порыбачить, не замочив ног.
Макар немного постоял у воды и посмотрел вдаль, куда-то на другой берег.
– Вот она, река Смородина…
– Пап, что ты говоришь?
– Да так, ничего. Место говорю просто волшебное, точно наше.
В том, что это было именно «их» место, не сомневался ни Макар, ни Родя. И хотя Макар подозревал, что любителей посидеть здесь могло набраться побольше, чем он с сыном, Родиону он не стал говорить ничего такого, и позволил событиям развиваться по старому неписанному закону: «Когда мы здесь, это место наше».
К тому же, вряд ли кому-то, кроме них, открылась истинная, волшебная природа этого пространства. Как только они оказались тут, их ощущения можно было описать как «локальная невесомость». Они не просто как будто бы попали в параллельный мир – они словно парили посреди огромного космоса вместе с этой полянкой. И если сейчас подняться и выглянуть за ее края, можно было бы легко свалиться или, того хуже, испугаться мощи Вселенной и отшатнуться, навсегда разорвав тончайшую связь, проложенную между их сердцами и всем мирозданием.
Они сели прямо на кофту Макара, потому что, как и любые мужчины, естественно, забыли позаботиться о такой мелочи, как покрывало. Они сидели рядом и оба понимали, что точно знают, как это, когда бывает хорошо. Макар предложил сынку подкрепиться. Они на весу нарезали хлеб, колбасу и сыр крупными походными кусками, от которых мама дома просто упала бы в обморок и навсегда запретила бы подходить к холодильнику без ее присмотра. Сложив их в форме сэндвичей, они с удовольствием заедали это настоящее лакомство помидорами и огурцами, периодически поправляя губами то и дело норовившие выскочить ломти колбасно-сырной нарезки. Лес, свежий воздух и долгие прогулки пешком заражают организм огромным аппетитом. И если определять, что значит термин «аппетит» на самом деле, то в этом определении обязательно должны фигурировать слова «природа» и «гулять». И не надо путать это прекрасное чувство с обычным, пусть даже и очень сильным голодом, когда организму физиологически необходимо насытить собственные клетки и органы. Аппетит во время лесных прогулок – это прежде всего продолжение того истинного наслаждения от единения с природой, которое дополняется еще одним обостренным ощущением – вкуса – и желанием вместить все созерцаемое вокруг внутрь себя без остатка.
Когда Макар с Родей съели все, что у них было, отец решил научить сына первому передаваемому по наследству мужскому навыку – разведению костра. Но в ответ на предложение Родион какое-то время молчал, затем поднял на отца глаза и сказал:
– Знаешь, пап. Давай не будем.
– Почему это? – удивился Макар.
– Мы тогда место испортим. Пусть тут все так и остается,