ную полосу света – она будто бы разрезала небо пополам, вытряхивая из него накопившуюся воду, словно мусор из мешка. Противная весна больше походила на привычную осень.
Господин, очень высокий, в чёрном котелке, в длинном чёрном плаще, сильно спешил и потому, не следя за движением тяжелых ботинок на своих огромных лапищах, попадал в лужи, окатывая противной ледяной водой и без того недовольных продрогших горожан. Весь его внешний вид утверждал, что он гробовщик. Однако человек таковым не являлся. Из-под его котелка торчали коричневые волосы, некогда бывшие шикарной густой каштановой шевелюрой.
Он торопился, ворчал и чертыхался себе под крючковатый нос; лицо его украшала большая родинка на правой щеке. Такая же неуклюжая, как, впрочем, и вся его внешность. Нос походил на рыболовный крюк. Ему непременно надо было успеть в ломбард. Не получи он деньги сегодня, старикашка грязный Джон съест его с потрохами и не подавится, чёрт бы побрал его чёртову забегаловку на чёртовом углу. И почему нельзя было остаться тем вечером с этой дрянной девицей? Она, конечно, не первая красавица города, но всё равно можно было бы позабавиться. И чёрт меня дёрнул согласиться. План американца провалился – он знал заранее, что ничего не получится. Его голубые глаза сверкали по лицам прохожих, точно сканер. Каждый мог быть врагом.
Мужчина много курил – одна пагубная привычка из длинного списка. Его руки давно пропахли сажей и ядовитым дымом сигарет. Пальцы пожелтели, а ногти стали чёрными. Иногда за неимением денег мужчине приходилось подбирать бычки на пыльных дорогах. Зависимость не оставила ему ни единого шанса. И докуривал он нехотя, но что же было делать, когда в кармане ни черта нет, а курить хочется. Именно поэтому сейчас он был такой заведённый – он не курил уже более пяти часов. Долг его не тревожил так, как отсутствие денег на сигареты. Именно поэтому он так спешил. Закурить бы. Получит деньги – и сможет выкурить пару сигарет, прежде чем они снова закончатся. В кармане тряслась пустая пачка и смятая карта путешественника из детства. На ней давно уже нельзя было ничего разобрать, только смутные очертания её красивого почерка.
Он почти дошёл до ломбарда, уже подошёл к двери и вставил ключ. Щелчок – и, прислонившись к холодному камню, он схватился грязными грубыми руками с обломанными чёрными ногтями на жёлтых пальцах за выступ у подоконника. Он почувствовал едкий, ядовитый запах дыма – его последнее желание. Он видел её прекрасное лицо. Перед глазами краски растекались, словно опрокинули стакан воды на ещё не высохшую картину. Последнее, что он увидел, – смазанное красное пятно, которое маячило перед ним, словно тряпка перед быком. Мужчина, чувствуя, как останавливается его дыхание, схватился за свой красный носовой платок и сжал его из последних сил. Что за чертовщина? Мысль, что пронеслась в его голове последней: «Я так и не успел покурить».
Посетитель
Орех. Лесной орех, спрятанный в самой глубине чащи. Настоящая ореховая роща, где каждый листочек распространяет нежный аромат. Сладкий, искушающий запах пронизывал гостиную, где в камине, который прижился тут совсем недавно, потрескивали сухие дрова, окутанные в уютные объятия жёлтого пламени. Его языки охватывали дрова, словно руки. Пряный аромат ощущался даже на первом этаже дома.
Густые кольца дыма вырывались из трубки, сделанной наполовину из слоновой кости с серебряной гравировкой с инициалами А. Х. Дым заслонял лицо Артура, придавая ему ещё большей загадочности. Подле, у самых ног его, лежала массивная чёрная собака – дог, положив свою тяжёлую голову на домашние тапочки Артура. Она мирно посапывала, сладко пуская слюни на ковёр из персидского шёлка. Собака тоже вкушала аромат орехового табака «Берли», который даже пришёлся по нраву её прихотливому вкусу. Дым действовал на собаку как снотворное. Дог с чудным именем Кот слушал звук проливного дождя. Артур оставил открытой форточку, чтобы проветрить душную квартиру.
Изящным, лёгким движением длинной руки мужчина убрал курительную трубку в сторону на стоящий рядом деревянный столик. Он взял вместо трубки стакан чая, разбавленного свежим молоком. Рядом, на бархатной кушетке с металлическими ручками изогнутой формы, спала девушка, чьи чёрные локоны спадали, закрывая большую часть лица. Артур накрыл её пледом из овечьей шерсти – очень аккуратно, лишь бы не разбудить. Она спала крепко. Очень устала, измотанная поездкой, Рэбекка даже не переодела дорожного платья. До кровати, собственно, она тоже дойти отказалась.
Кабинет изменился за последний год – здесь появился ещё один книжный шкаф, где стояли толстые книги в массивных кожаных переплётах. Камин мраморный с железной решёткой с розами и завитками. Новый персидский ковёр, который Артуру привезли в подарок. Напротив дивана стояли два кресла для гостей.
Чай стал совсем холодным. И так разбавленный молоком, он превратился в невкусное тёплое пойло. Артур любил чёрный чай с травами, разбавленный молоком, но почти горячий. Вкус его получался насыщенным, заварка была очень крепкой, но молоко смягчало её. Ему нравился этот лёгкий, нежный аромат, привкус которого освежал.
Артур раздражительно отодвинул от себя поставленную на место чашку. На кухню спускаться ему не хотелось. Пожилая хозяйка дома,