отличие от Романова, Маргарита Николаевна имела и степень, и должность, и даже успела побывать замужем, впрочем, без особого успеха. В свои сорок четыре года она уже достигла кондиции «ягодки опять» и пользовалась успехом у большей части мужского пола не только старшего возраста, но и среди студентов. Даже Семён Матвеевич отдавал должное её обворожительным формам. И, если бы не его пристрастие к молодости, приобретённое, вероятно, в студенческом окружении, возможно сейчас бы он собирался в гости к Маргарите Николаевне.
Замыкала процессию Светлана Борисовна Репетилова – научный руководитель Серякова со своим подопечным. Сам Антон Серяков плёлся чуть сзади, молчал и разглядывал пол перед собой. Это не мешало ему спотыкаться о любой даже самый маленький выступ. Репетилова, не оборачиваясь, что-то говорила ему с выражением лица прокурора, который сообщал подследственному, что намерен требовать для него высшей меры наказания. Антон не возражал, а только молча кивал головой в такт движению. На самом же деле все несчастья, которые обрушивались на голову неудачливого Антона, предназначались, прежде всего, самой Светлане Борисовне. За сорок восемь лет своей жизни она не приобрела ничего, что могло бы привлечь внимание Жидко. У неё не было ни обаяния Осмоловской, ни талантов Романова, ни полезности Стоянова. Зато у неё был склочный характер и многочисленные родственники. С таким характером она вполне могла бы сделать себе карьеру правозащитника, но избрала психологию, где пути её пересеклись с Жидко. Избавиться от неё простыми методами прополки Семёну Матвеевичу не удалось, поскольку в процесс агрокультуры вмешались родственники. Теперь за ту неудачу Жидко расплачиваться приходилось Антону Серякову. Семён Матвеевич, конечно, знал, что Светлана Борисовна среди коллег имела прозвище «Рептилия», но относился к этому по-философски безразлично.
Процессия, растянувшись и в пространстве – по коридорам академии, и во времени – от старейшего сотрудника кафедры к самому молодому, наконец-то достигла цели своего путешествия. Конец тёмного коридора на пятом этаже, отмеченный тусклым окном в Мир, через которое едва ли можно было бы оценить весь его масштаб и величие, таил в себе две одинаковые, как близнецы, двери. За одной из них скрывался кабинет заведующего кафедрой, а за другой собственно сама кафедра. Миледи, позвякивая ключами, отперла замок и распахнула дверь кафедры, гостеприимно пропуская идущих следом. Здесь обнаружилась пропажа Репетиловой. Она, вероятно, уже решила для себя, что уже достаточно разделила позор с Серяковым и поспешила удалиться.
– Где руководителя потерял? – потребовал объяснений Жидко.
Серяков красноречиво молчал, стоя у двери и явно задерживая начало неформального обсуждения диссертации.
– Светлана Борисовна, вероятно, заблудилась в поисках истины, – послышался голос Романова.
– Она не там ищет. Истину нужно искать в вине, – поддержала