сорочку, выглаженные брюки и что-нибудь вкусненькое на ужин, было не справиться. Аркадий уже тогда вовсю показывал характер, вопя по любому поводу так, что было слышно соседям в коридоре. Вопли пережидались всеми троими: Людмила терпела, потому что жена, свекровь – потому что сын удался весь в покойного мужа, Варвара – чтобы не нарываться.
Через шесть лет, Людмила как раз окончила институт и учила своих первых первоклашек, свекровь серьёзно заболела, а ещё через полгода – померла. Но за эти полгода их коммуналкой в центре Москвы успела заинтересоваться риэлторская компания, которая расселила всех по отдельным квартирам. Варваре досталась однокомнатная квартира на улице Лобачевского, им с Аркадием – «двушка» в Новых Черёмушках, где и началась их отдельная семейная жизнь. Теперь Людмиле уже одной приходилось справляться с обиходом. Впрочем, какое-то время им помогали её родители. Отец приезжал на новоселье и довёл до ума их новую квартиру. Тогда жильё ещё сдавали с отделкой, сразу пригодным для заселения, но всё равно в новостройке находилась уйма поводов приложить руки: форточку разбухшую подтесать, плинтус щелястый подбить, розетки, которые в первую же неделю вывалились из панельных стен, укрепить, балкон застеклить, чтобы сквозняков не было. Между делом отец помогал и по хозяйству – на рынок мог сбегать за продуктами или полы помыть. И Людмила была ему за эту помощь благодарна: сама она просто разрывалась между школой и домом, уставая до тошноты и головокружения.
К третьему месяцу тошноты выяснилось, что она беременна. Аркадий опять попытался её уговорить избавиться от ребёнка, – мол, молодые ещё, только жить начинаем, давай подождём. Но Людмила заартачилась – слишком тяжёлыми были воспоминания о первом аборте, да и врачиха в консультации предупредила, что ей лучше рожать, если не хочет остаться бесплодной. Так у них появилась Сонька.
Имя для дочки выбирала Людмила – Аркадию было всё равно, он вообще первые полгода будто брезговал ребёнком, даже в комнату, где спали Людмила с дочерью и приехавшая на подмогу тёща, старался не заходить. А Людмила, зная уже, что у неё будет девочка – УЗИ тогда всем подряд не делали, но по всем приметам (живот дынькой, лицо пятнами) так выходило – несколько вечеров перебирала женские имена, пока не остановилась на имени Софья. Так звали мамину тётушку, легендарную личность, которая работала в их ставропольской школе учительницей французского, необъяснимым чудом получила путёвку в Париж, там познакомилась с французом и вышла за него замуж. Эта история превратилась в семейную легенду, и маленькая Люда слушала её перед сном, словно сказку. Француз оказался натуральным принцем, с дворянским титулом, кучей денег и дворцами по всей Европе. Ну, или не по всей, но штук пять точно у него было. Тётушка была старшей сестрой бабушки, мама была единственным и поздним ребёнком, одним на обеих сестёр, да к тому же умудрилась родиться копией тётки. Поэтому вполне объяснимо, что когда тётка овдовела, она решила сделать племянницу своей наследницей. О чём и передала с оказией письмо – по почте не решилась, уверенная, что все письма